Читать «Царство божие внутри нас» онлайн - страница 66

Внутренне любящий не желает ничего для себя. он не хочет быть ни богатым, ни бедным, но оставляет себя самого и все, что не есть Бог, и препоручает Ему. Тогда Тот, Кто начал в нем доброе дело, сможет его завершить. И любовь возрастает, пока не изольется блаженством самоотдачи.

Тогда внутренняя любовь достигает своей высшей точки и становится единством.

Но прежде пройдет она долину мрака и непознаваемости. Ей станет горестно и страшно, не отдалилась ли она от Бога, Которому предана. В этой крайней и высшей преданности отвергнется она от всех привязанностей и имений, полностью отвергаясь и от себя самой. Ибо здесь Бог любит Себя Самого и Сам для Себя есть предмет Своей любви.

Любовь тут всецело переходит в Бога и преображается. Тут дух покоится в Духе Божьем, в тишине божественной сущности. Тогда изливается божественный свет в мрак развоплощения, и нет ничего, кроме Бога в Боге.

Всякое многообразие и двойственность делается едина: тогда в ночи души рождается Христос и начинается вечный день, о котором один учитель написал: «Свет Христов, светящий в глубине пашей души, лучезарней, чем солнце в небе».

Это то, чему хотят научить нас друзья Божьи и о чем говорит Павел, умоляя, чтобы наша любовь становилась все более и более богата в познании и всяком чувстве, делаясь истинной любовью Божьей (см. выше).

Но сколь многие говорят о своей любви к Богу, но думают в своем сердце и в своей дуйте о самих себе: своем маленьком Я, которое из этого извлекает что-то для себя, для своей чести или выгоды.

К таким относятся те фарисеи, которые полагают, будто они угодны Богу. Но когда их духовные упражнения, молитвы и созерцания доходят до самого дна, то обнаруживается, что в мыслях их — не Бог и не Его они любят, а свое Я. Они же этого не замечают. Они свершают много добрых дел, становятся на колени и молятся, говоря, что грешны, но все же любовь их не достигает Бога; ибо их мысли и их любовь обращены не к Богу, а к самим себе и к тварному, собственным желаниям и имениям, своему удовольствию и своей пользе — и внутренне, и внешне.

Лишь малой частью своих помыслов и чувств они с Богом, а, стало быть, не выполняют они заповедь любить Его всем сердцем, всей крепостью и всем разумением своим. И потому не отвечает им Бог.

Есть и другие, получше: они оторвались от мирских вещей, насколько это в их силах. Но любят они пока только чувствами и образами. Они думают о человеке Иисусе, как он родился, жил, страдал и умер на кресте. Все проплывает мимо них, вызывая радость и слезы, будто лодка по Рейну, — всецело чувственное и плотское, а не духовное.

Такие люди более склонны смотреть на труды, нежели на Того, в Ком всякий труд кончается.

Они внимательней ко всякой мелочи, нежели к сути, к самому пути и тому, что на нем, нежели к цели, — и, глядя на внешнее, пропускают внутреннее...

...Однако же против этого способа нечего возразить, поскольку он может стать путем от чувственной любви к любви духовной, в которой нет образов, от направленности вовне к обращению всем сердцем и всеми силами души внутрь, дабы соединиться. Пусть человек научится переходить от внешнего, образного способа к внутреннему, лишенному образов, а стало быть, не прилепляется к внешним образам, но, преодолевая их, пробивается к сущности — в глубину, где светит вечная истина.