Читать «Два века о любви (сборник)» онлайн - страница 8

«Твоя веселая нежность…»

Твоя веселая нежность

Смутила меня.

К чему печальные речи,

Когда глаза

Горят, как свечи,

Среди белого дня?

Среди белого дня —

И та далече —

Одна слеза,

Воспоминание встречи;

И, плечи клоня,

Приподнимает их нежность.

«Пустует место. Вечер длится…»

Пустует место. Вечер длится,

Твоим отсутствием томим.

Назначенный устами твоими

Напиток на столе дымится.

Так ворожащими шагами

Пустынницы не подойдешь;

И на стекле не проведешь

Узора спящими губами;

Напрасно резвые извивы —

Покуда он еще дымит —

В пустынном воздухе чертит

Напиток долготерпеливый.

«Что музыка нежных…»

Что музыка нежных

Моих славословий

И волны любови

В напевах мятежных,

Когда мне оттуда

Протянуты руки,

Откуда и звуки

И волны откуда —

И сумерки тканей

Пронизаны телом

В сиянии белом

Твоих трепетаний?

Марина Цветаева

Из сказки – в сказку

Всё твое: тоска по чуду,

Вся тоска апрельских дней,

Всё, что так тянулось к небу, —

Но разумности не требуй.

Я до смерти буду

Девочкой, хотя твоей.

Милый, в этот вечер зимний

Будь, как маленький, со мной.

Удивляться не мешай мне,

Будь, как мальчик, в страшной тайне

И остаться помоги мне

Девочкой, хотя женой.

Дикая воля

Я люблю такие игры,

Где надменны все и злы.

Чтоб врагами были тигры

И орлы!

Чтобы пел надменный голос:

«Гибель здесь, а там тюрьма!»

Чтобы ночь со мной боролась,

Ночь сама!

Я несусь, – за мною пасти,

Я смеюсь – в руках аркан…

Чтобы рвал меня на части

Ураган!

Чтобы все враги – герои!

Чтоб войной кончался пир!

Чтобы в мире было двое:

Я и мир!

Новолунье

Новый месяц встал над лугом,

Над росистою межой.

Милый, дальний и чужой,

Приходи, ты будешь другом.

Днем – скрываю, днем – молчу.

Месяц в небе, – нету мочи!

В эти месячные ночи

Рвусь к любимому плечу.

Не спрошу себя: «Кто ж он?»

Всё расскажут – твои губы!

Только днем объятья грубы,

Только днем порыв смешон.

Днем, томима гордым бесом,

Лгу с улыбкой на устах.

Ночью ж… Милый, дальний… Ах!

Лунный серп уже над лесом!

Только девочка

Я только девочка. Мой долг

До брачного венца

Не забывать, что всюду – волк

И помнить: я – овца.

Мечтать о замке золотом,

Качать, кружить, трясти

Сначала куклу, а потом

Не куклу, а почти.

В моей руке не быть мечу,

Не зазвенеть струне.

Я только девочка, – молчу.

Ах, если бы и мне

Взглянув на звезды знать, что там

И мне звезда зажглась

И улыбаться всем глазам,

Не опуская глаз!

Прохожий

Идешь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала – тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти – слепоты куриной

И маков набрав букет,

Что звали меня Мариной,

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь – могила,

Что я появлюсь, грозя…

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед, —

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь,

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли…

– И пусть тебя не смущает

Мой голос из-под земли.

«Моим стихам, написанным так рано…»

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти,

– Нечитанным стихам! —

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.