Читать «Два века о любви (сборник)» онлайн - страница 12

«Скажу ли вам: я вас люблю?..»

Скажу ли вам: я вас люблю?

Нет, ваше сердце слишком зорко.

Ужель его я утолю

Любовною скороговоркой?

Не слово, – то, что перед ним:

Молчание минуты каждой,

Томи томленьем нас одним,

Единой нас измучай жаждой.

Увы, как сладостные «да»,

Как все «люблю вас» будут слабы,

Мой несравненный друг, когда

Скажу я, что сказать могла бы.

«За что мне сие, о Боже мой?..»

Машеньке

За что мне сие, о Боже мой?

Свет в моем сердце несветлом!

Ты – как стебелечек, ветром

Целуемый и тревожимый.

Блаженнее безнадежности

В сердце моем не запомню.

Мне, грешной во всем, за что мне

Отчаяние от нежности?

«Когда забормочешь во сне…»

Когда забормочешь во сне

И станет твой голос запальчив,

Я возьму тебя тихо за пальчик

И шепну: «Расскажи обо мне, —

Как меня ты, любовь моя, любишь?

Как меня ты, мой голубь, голубишь?»

И двери, закрытой дотоль,

Распахнутся страшные створки,

Сумасшедшей скороговоркой

Затаенная вырвется боль, —

И душа твоя, плача, увидит,

Как безумно она ненавидит.

«Кто разлюбляет плоть, хладеет к воплощенью…»

Е. К. Герцык

Кто разлюбляет плоть, хладеет к воплощенью:

Почти не тянется за глиною рука.

Уже не вылепишь ни льва, ни голубка,

Не станет мрамором, что наплывает тенью.

На полуслове – песнь, на полувзмахе – кисть

Вдруг остановишь ты, затем что их – не надо…

Прощай, прощай и ты, прекрасная корысть,

Ты, духа предпоследняя услада!

«Разве мыслимо рысь приручить…»

Разве мыслимо рысь приручить,

Что, как кошка, ластишься ты?

Как сумела улыбка смягчить

Роковые твои черты!

Так актрисе б играть баловниц:

Не глядит и глядит на вас

Из-под загнутых душных ресниц

Золотистый цыганский глаз.

Это злое затишье – к грозе:

Так же тихо было, когда

«Ты сам черт», – произнес дон Хозе,

И Кармен отвечала: «Да».

«Никнет цветик на тонком стебле…»

Л. В. Эрарской

Никнет цветик на тонком стебле…

О, любимая, всё, что любила я

И покину на этой земле,

Долюби за меня, моя милая, —

Эти ласковые лепестки,

Этот пламень, расплесканный по небу,

Эти слезы (которых не понял бы

Не поэт!) – упоенье тоски,

И в степи одинокий курган,

И стиха величавое пение,

Но разнузданный бубен цыган

Возлюби в этой жизни не менее…

Розовеют в заре купола,

Над Москвой разлетаются голуби.

О, любимая, больше всего люби

Повечерние колокола!

«Не хочу тебя сегодня…»

Не хочу тебя сегодня.

Пусть язык твой будет нем.

Память, суетная сводня,

Не своди меня ни с кем.

Не мани по темным тропкам,

По оставленным местам

К этим дерзким, этим робким

Зацелованным устам.

С вдохновеньем святотатцев

Сердце взрыла я до дна.

Из моих любовных святцев

Вырываю имена.

«Ты помнишь коридорчик узенький…»

Ты помнишь коридорчик узенький

В кустах смородинных?..

С тех пор мечте ты стала музыкой,

Чудесной родиной.

Ты жизнию и смертью стала мне —

Такая хрупкая —

И ты истаяла, усталая,

Моя голубка!..

Прости, что я, как гость непрошеный,

Тебя не радую,

Что я сама под страстной ношею

Под этой падаю.

О, эта грусть неутолимая!

Ей нету имени…

Прости, что я люблю, любимая,

Прости, прости меня!