Читать «Джек Восьмеркин американец (Первое издание, 1930 г.)» онлайн - страница 81
Николай Григорьевич Смирнов
Да, конечно, Яшка не умер! Только он еще не привык работать в общем деле и по своей скверной привычке ничего не писал в коммуну. Впрочем, в средине января Капралова вызвали в Вик за заказным письмом. Капралов обрадовался: наконец-то Яшка раскачался. Но в конверте, который получил Капралов в Вике, письма не было. А лежала там накладная на получение со станции трех тонн груза. Какого груза, не было сказано, но и на том спасибо.
Капралов поднял на станцию всех коммунаров. Выехали на десяти подводах, чтобы сразу груз вывезти. Ребята повеселели. Еще бы: три тонны груза, это не комар начхал!
— Ишь ты, словно и правда коммуна, — говорили мужики, когда обоз из десяти подвод ехал по Починкам.
На станции коммунарам по накладной выдали мешки с неизвестным веществом, скорее всего, с химическим удобрением. Мешки разложили на все подводы поровну. Обратно ехали медленно, в пути обсуждали вопрос, откуда Яшка достал удобрение, почему ничего не написал и что теперь с удобрением делать.
Через Чижи для агитации решили пройти с песнями. Смотрите, мол, мужики, коммуна с зимы удобрение запасает! Песню грянули у самой околицы. Но до конца допеть не успели. В Чижах поджидала коммунаров такая потеха, какой они раньше и не видывали.
Павел Павлович Скороходов поссорился со своим сыном Петром, должно быть, первый раз в жизни. Поссорился на улице, при всем народе. И сейчас же пошел драться.
Крестьяне сначала смотрели на драку с интересом. Но потом, когда увидели, что старик начал Петра одолевать, бойцов розняли. У Петра шла носом кровь, и он кричал на всю деревню:
— Подожди, подожди, кулак, мироед! Мы тебя выселим.
Пошел в избу и еще с крыльца ругался.
Разговоров это вызвало много, и на улице собралось народа человек двести. Пока обсуждали событие, драка разгорелась опять, на этот раз на дворе у Петра. Оказалось, что старик не успокоился и пришел на двор к сыну с оглоблей. Тот тоже схватил оглоблю. Чтоб свободнее было драться, выскочили на улицу и принялись биться, как древние рыцари копьями, на далеком расстоянии.
Скоро, однако, Скороходов-старик ухитрился: ударить Петра оглоблей по ногам, сбил на землю и принялся колотить. Тут уж и коммунары побросали воза и пришли Петру на помощь. Оглоблю у старика отняли, а Петра подняли на ноги.
Петр, хоть ему и плохо пришлось, поднялся и закричал:
— Подожди, подожди, папаша-храпоидол! Выселим тебя из Чижей. Походишь по-миру с ручкой!
А старик Скороходов бил себя в грудь и еще громче кричал:
— Против отца идешь, ехидна! Хаму подражаешь! Ладно! Я тебя весной в рог согну.
Вся деревня была на стороне Петра. Все знали, что старик занимается ростовщичеством. Петр был безвреднее, хоть и тянул руку отца. Мужики после драки рады были посмеяться над Скороходовым. Кричали ему:
— Подожди, Пал Палыч. Доберемся до твоих: мешочков. Все твои делишки на свежую воду выведем.
Коммунары тоже посмеялись над даровым зрелищем, а когда все утихло, тронулись дальше. Но рано уехали. Потом мужики говорили, что Скороходовы еще два раза принимались драться, и оба раза на улице.