Читать «Провидение зла» онлайн - страница 82

– Не слишком хорошо, – призналась Кама. – Но он нашел кого-то, кто попытался отследить нити. Так вот, они ведут в Светлую Пустошь.

– Энки всемилостивейший! – прижала пальцы к губам Лава.

– Не трясись раньше времени, – усмехнулась Кама. – Обычный трюк магической слежки. Это – как на охоте. Надо заходить против солнца, чтобы зверь тебя не увидел. Против ветра, чтобы не услышал. Светлая Пустошь затмевает любую магическую слежку. Безопасно.

– Мне все равно страшно, – понизила голос Фламма.

– И мне, – призналась Кама и еще раз окинула взглядом бесчисленные свитки и снадобья. – Зачем тебе все это, Фламма?

Фламма вздохнула и смешно сморщила нос, собрав веснушки в пучок.

– Чтобы быть кем-то, когда я стану никем.

Глава 7

Сон

Это все было не с ним. Не с ним и очень давно. Или вовсе не было. Приснился дурной сон. В этом сне внутрь его тела пробралась какая-то мерзость и, свернувшись змеиным клубком, обвила сердце. А когда в змею ударила молния, она вовсе заползла внутрь сердца и стала пульсировать вместе с ним. Гнать по сосудам кровь и еще что-то пьянящее и дающее силу. Много силы. Так много, что она начинала закипать в жилах и рваться наружу. Так много, что дождь, упавший на плечи, обративший войлочный круг в холодную лужу, должен был закипать, касаясь его тела. Так много, что все его противники казались соломенными чучелами, игрушками, предназначенными лишь для того, чтобы он, наполненный силой, забавлялся с ними. И он забавлялся. Как ребенок. И когда одна из игрушек вдруг проявила норов, он обиделся. Как ребенок. Да, чернота забурлила в его сердце. Отвратительная муть поднялась к самым глазам и ушам, но обиделся он, как ребенок. Перестал видеть и слышать, как принц Лаписа, и остался маленьким Игнисом, игрушка которого то ли отдавила ему палец, то ли оцарапала ладонь. Что делает ребенок с такой игрушкой? Или отбрасывает ее в угол, или топчет ногой, или ломает на части. И он, сдерживая, или уже не сдерживая, слезы ярости, которые смешивались с дождем, ударил свою игрушку в спину. И все остановилось.

Муть выплеснулась из глаз и ушей. Ноздри открылись, и холодный воздух наполнил грудь. Его игрушка, нет, не игрушка, а бастард короля Эбаббара, удивительный воин Литус Тацит, корчась от боли, вставал на ноги. Возле него оказался кто-то еще, Мурус – всплыло имя широкоплечего человека в богатом одеянии распорядителя, и Литус стал затягивать тело полосой ткани. И именно тогда до Игниса донесся крик, гул, истошный вой толпы, и он понял, что игра закончилась, и понял, что он совершил.

Потом прошло несколько лет. Наверное, все-таки несколько минут, в крайнем случае, часов. Но ему показалось, что прошло несколько лет. И все эти годы он стоял один на уже пустой арене, и продолжал идти дождь, но он уже не чувствовал его капель, а холод, который все сильнее сковывал его тело, происходил не от дождя, а его же телом и порождался. После, когда ливень встал стеной, он почувствовал прикосновение. Обернулся, поймал взглядом пустые трибуны, на которых остались несколько как будто знакомых человек, и увидел мать, младшего брата и еще кого-то в серой хламиде со строгим лицом. Они взяли его за руки и повели.