Читать «Сообщение Артура Гордона Пима (сборник)» онлайн - страница 61

Бриг подходил медленно и теперь более стойко, чем прежде, и – я не могу спокойно говорить об этом происшествии – сердца наши безумно прыгали в нас, и мы изливали наши души в возгласах и возблагодарениях к Богу за полное, неожиданное и блистательное спасение, которое было так ощутительно. Вдруг, совершенно внезапно, над океаном от странного корабля (который был теперь совсем близко от нас) повеял запах, дохнула вонь, такая, для которой в целом мире нет ни имени, ни даже понятия, – смрад адский, предельно удушливый, нестерпимый, невообразимый. Я раскрыл рот, задыхаясь, и, обернувшись к моим товарищам, увидел, что они бледнее мрамора. Но у нас не оставалось времени для вопросов или догадок – бриг был в пятидесяти шагах от нас и, казалось, намеревался набежать под наш подзор, чтобы мы могли взойти на его борт, не предоставляя ему надобности спускать лодку. Мы ринулись на заднюю часть нашего судна, как вдруг этот корабль рыскнул на большое расстояние и его отшвырнуло на полных пять или шесть градусов от направления, в котором он плыл; он прошел под нашею кормой на расстоянии приблизительно двадцати футов, и пространство его палуб явилось нам сполна. Забуду ли я когда тройной ужас этого зрелища? Двадцать пять или тридцать человеческих тел, среди них было несколько женских, лежали там и сям разбросанные между подзором и кухней, в последнем и самом отвратительном состоянии разложения. Мы явственно видели, что ни одной живой души не было на этом, судьбой отмеченном, корабле. И все же мы не могли не кричать, взывая к мертвым о помощи! Да, долго и громко молили мы, в пытке мгновенья, чтобы эти молчащие и отвратные лики остановились для нас, не покидали бы нас, предоставили нам сделаться подобными же, приняли бы нас в свое счастливое сообщество! Мы исступленничали, качая в душе свой ужас и отчаяние, – сумасшедшие, умалишенные, побежденные нашей тоской от прискорбного разочарования.

Когда первый громкий пронзительный вопль страха вырвался у нас, что-то ответило нам с переднего выступа судна, столь подобное вскрику человеческого голоса, что самое чуткое ухо, поразившись, обманулось бы. В это мгновение другой внезапный скачок, и рыскнувший бриг целиком явил нам на миг область передней своей части с ее возвышением, и мы тотчас увидели, откуда исходил звук.

Мы увидали рослую дюжую фигуру, все продолжавшую прислоняться к бушпритной переборке и все еще кивавшую головой туда и сюда, но лицо этого человека было теперь отвращено от нас так, что мы не могли его видеть. Руки были протянуты над перилами, ладони рук упадали вовне. Колени его опирались о толстый канат, туго натянутый и досягавший от заднего конца бушприта до крамбола. На спине его, с которой часть рубашки была сорвана, так что она была обнаженной, сидела огромная океанская чайка, поспешно клюя и глотая эту ужасающую плоть, ее клюв и когти были глубоко запрятаны туда, а белые ее перья были сплошь обрызганы кровью. Когда бриг медленно продвинулся дальше кругом, так что мы в тесной предстали близости, птица с большою видимой трудностью высвободила алую свою голову и, осмотрев нас, как бы изумленная, лениво поднялась с тела, на котором она пировала, и пролетела прямо над нашею палубой, над которой она парила с минуту, держа в своем клюве что-то, как печень, темно-красное, какой-то кровавый сгусток. Ужасающий кусок упал, наконец, зловеще сбрызнув как раз у ног Паркера. Да простит мне Бог, но теперь, в первый раз в уме моем молнией вспыхнула мысль, мысль, о которой я не упомяну, и я почувствовал, что я шагнул к окровавленному месту. Я глянул вверх, и глаза Августа повстречали мои с таким напряженным горящим выражением, что разум мой мгновенно вернулся ко мне. Я быстро прыгнул вперед и с глубоким трепетом швырнул это ужасающее нечто в море.