Читать «Африканскими дорогами» онлайн - страница 94

У. Бертон подчеркивал, что колдунов и ведьм балуба сжигали не для того, чтобы доставить им мучения. У балуба существовало убеждение, что огонь изменяет свойства вещей в противоположные. Сожженное дерево становилось легкой золой. Гниющий предмет переставал разлагаться. Лечебный талисман после сожжения мог вызвать болезнь. Также и дух ведьмы после костра утрачивал свою дерзость и храбрость, становился слишком робок, чтобы, как раньше, причинять зло. Обвиняли в колдовстве чаще всего тех мужчин и женщин, поведение которых отклонялось от общепринятых норм или же добившихся в своем деле особенного успеха.

Охотник, более удачливый, чем его товарищи, мог быть обвинен в том, что благодаря ворожбе присваивал их успехи. Престиж влиятельного человека считался достигнутым с помощью колдовства. Старика упрекали потому, что магией он вызвал смерть тех, кого пережил. Очень часто обвинения в ворожбе выдвигались против людей, которые стремились к новому, строили себе современные дома и хорошо одевались.

В конечном счете весь этот круг идей и представлений становился своего рода петлей, с помощью которой с успехом душилась тяга к обновлению, к переменам.

Пока в африканских странах не происходило глубоких социальных потрясений, этот преимущественно идеологический механизм справлялся со своей задачей поддержания существующих общественных отношений в установившихся исторически рамках, но он выходил из строя, как только учащались социальные конфликты, как только сначала под воздействием колониального захвата, а затем под давлением капитализма стали разваливаться архаичные общественные структуры.

Угроза, вполне реальная, которую представлял колониализм для рядового африканского крестьянина, воспринималась им зачастую в искаженной архаичным сознанием перспективе. Мир общинной солидарности и взаимопомощи представал перед ним в новом и неожиданном обличье — зависти, вражды, подозрительности, беспощадного соперничества. Страх перед таинственными силами зла, никогда не исчезавший из дальних уголков крестьянской души, теперь выплескивался наружу волнами слепого ужаса, и парализованный им ум начинал допускать, что, действительно, ведьмы и колдуны невероятно умножились. Одновременно все больше и больше надломленных, психически заболевших людей убеждалось, что им присуща некая способность зловещего перевоплощения. Возникало странное, на первый взгляд, положение: в обществе, охваченном ужасом перед ведьмами и колдунами и уничтожающем тех, кто был заподозрен в близости к «нечистой силе», появлялось все больше людей, верящих в то, что им, действительно, присущи особые духовные качества.

В Гане эти идеи получили распространение среди населения областей, переживающих крутую ломку традиционных порядков. Они вырастали еще на почве архаичного сознания, но уже чувствовалось, что в них выражались и отдельные элементы нового быта.