Читать «Африканскими дорогами» онлайн - страница 64

— Та (отец) Маланда требует от верующих, чтобы они отдавали ему фетиши, — говорил мне его ученик. — Он берет на себя и защиту от колдунов и исцеление — все, что верующий ждал от фетиша.

Перед отъездом я снова встретился с та Маландой и спросил его, знал ли он лично Андрэ Мацуа (Матова), который еще в 30-е годы возглавил первую политическую организацию баконго правобережного Конго, был брошен колониальными властями в тюрьму, где и умер в 1942 году якобы от амебной дизентерии. Мне было известно, что в Народной Республике Конго уже давно возникли секты, сторонники которых обожествили Мацуа. Да и здесь, в Канкате, рядом с церковью я видел небольшую часовенку, где на цементном столбе была помещена керамическая скульптурная группа — сидящий на престоле Иисус Христос, справа и слева от него — Андрэ Мацуа и Симон Кимбангу, проповедник, действовавший в 20-е годы среди баконго левобережного Конго и умерший в изгнании, а перед ними коленопреклоненный, с молитвенно сложенными руками та Маланда.

На мой вопрос та Маланда ответил, что был слишком молод в те годы, когда жил Мацуа, но слышал о его деяниях от родителей. В его глазах и Мацуа и Кимбангу — апостолы Христа в Африке.

Была уже поздняя ночь, когда мы выехали из Канкаты в обратную дорогу. Раздумывая над увиденным и услышанным, я спрашивал себя, в какой мере религиозные движения, вроде движения Виктора Маланды, питаются атмосферой социального переворота и национального подъема, царящей в этом районе Африки. Мне вспоминалось, что проповеди Симона Кимбангу имели в свое время большой успех по тем же причинам, что и нынешняя деятельность та Маланды, а именно они освобождали крестьянина от страха перед магией, перед колдунами, стоящими на страже архаичных общественных порядков. И второе — учение Кимбангу укрепляло чувство национального достоинства среди правобережных баконго. Не случаен тот факт, что колониальные власти обрушили град репрессий на религиозное по своей форме движение кимбангистов.

Почему Маланда представлял себя продолжателем дела двух патриотов баконго? Почему он предпринял попытку объединить течения мацуанистов, влиятельных среди баконго Народной Республики Конго, и кимбангистов, многочисленных главным образом в Заире? Думается, что в основе этой попытки лежала не только религиозная идея, но также понимание общности национальных судеб всех племенных ветвей баконго. По этой причине учение та Маланды находило среди его родного народа особенно глубокий отклик.

Невольно задумывался я и над той легкостью, с которой в сознании местного крестьянства реальная историческая личность вдруг обретала качества, которые превращали ее чуть ли не в полубога. Пример Мацуа был характерен в этом отношении. Но столь ли уж удивительна эта метаморфоза скромного таможенного чиновника в человека-бога, в смерть которого крестьяне лари отказывались верить и за которого единодушно проголосовали на выборах в парламент 1946–1947 годов? В обществе, где культ предков служит краеугольным камнем всей системы верований, в массовом сознании, вероятно, не было качественной разницы, не было непреодолимой пропасти между магическими способностями простого человека или высшего существа; было лишь различие между ступенями могущества — от слабости смертного до всесилия легендарного героя.