Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 192

Но бессмертие, которое тщетно сулили германским героям их священнослужители, доставляли им в некоторой мере их барды. Этот оригинальный класс людей вполне заслуженно привлекал к себе внимание всякого, кто изучал древности кельтов, скандинавов и германцев. Тщательные исследова­ния достаточно выяснили нам их дух и характер, и всем из­вестно, каким они пользовались уважением благодаря свое­му высокому призванию. Но нам не так легко объяснить или даже понять причину того восторженного влечения к битвам и к славе, которое они возбуждали в душе своих слушателей. У цивилизованных народов любовь к поэзии служит скорее развлечением для фантазии, нежели пищей для душевных страстей. А между тем, когда мы в тишине уединения читаем гомеровские или тассовские описания битв, мы незаметно увлекаемся живостью вымысла и на мгновение сами вооду­шевляемся воинственным пылом. Но как слабы и холодны те ощущения, которые выносит в своем одиночестве спокойный ум из чтения! Не иначе как перед самой битвой или во время празднования победы воспевали барды славу древних героев и предков тех воинственных вождей, которые с восторгом внимали их безыскусственным, но воодушевленным напе­вам. Вид оружия и опасности усиливал впечатление воинст­венной песни, а страсти, которые она старалась воспламе­нить, - влечение к славе и презрение к смерти - были обыч­ными чувствами в душе германцев.

Таково было положение и таковы были нравы этого наро­да. И климат, и отсутствие науки, искусств и законов, и по­нятия о чести, благородстве и религии, и влечение к свободе, и нерасположение к мирным занятиям, и жажда смелых предприятий - все это способствовало тому, чтобы сделать из него воинственную нацию. А между тем нам известно, что в течение более двухсот пятидесяти лет, протекших от пора­жения Вара до царствования императора Деция, эти грозные варвары лишь изредка совершали незначительные нападе­ния и не наводили большого страха на богатые и впавшие в рабство провинции империи. Их дальнейшие успехи были приостановлены недостатком оружия и дисциплины, а их во­инственный пыл нашел себе занятие во внутренних раздорах древней Германии.

I. Кто-то остроумно и не без основания заметил, что обла­дание железом скоро доставит нации и обладание золотом. Но грубым германским племенам, не обладавшим ни одним из этих двух столь ценных металлов, пришлось добывать их мало-помалу своими собственными силами, без всякой пос­торонней помощи. Внешний вид германской армии уже ясно доказывал, как велик был у германцев недостаток в железе. Они редко употребляли мечи и длинные копья. Их frameae (как они сами называли их) были длинные дротики с ост­рым, но тонким железным наконечником, которые они, смотря по надобности, или метали в неприятеля издали, или употребляли в дело в рукопашном бою. Все вооружение их кавалерии состояло из такого дротика и щита. Дополнитель­ным ресурсом для их пехоты служило то, что она метала множество стрел с невероятной силой. Их военная одежда - если только она у них была - состояла из широкого плаща. Разнообразие цветов было единственным украшением их де­ревянных или ивовых щитов. Немногие из их вождей носили латы, и почти ни один не носил шлема. Хотя в Германии ло­шади не отличались ни красотой, ни быстротой, ни способно­стью выделывать те эволюции, которыми занимались в рим­ских манежах, некоторые из германских племен славились своей кавалерией; но главная сила германцев заключалась в их пехоте, которая выстраивалась в густые колонны сооб­разно с разделением на племена и роды. Эти полувооруженные бойцы, не любившие никаких задержек и неохотно вы­носившие усталость, устремлялись в битву в беспорядке с дикими криками и благодаря своей природной храбрости иногда одерживали верх над вынужденным и более искусст­венным мужеством римских наемников. Но так как варвары истрачивали весь свой пыл на первом натиске, то в случае неудачи не умели ни вновь собраться с силами, ни отступить. Отраженное нападение было для них то же, что полное пора­жение, а поражение почти всегда сопровождалось совершен­ным их истреблением. Когда мы припоминаем, в чем состоя­ло полное вооружение римских солдат и какие были у них правила дисциплины, военные упражнения, эволюции, ук­репленные лагеря и боевые машины, мы невольно удивляем­ся тому, что почти нагие варвары, рассчитывавшие только на свою храбрость, осмеливались вступать в бой с легионами и со состоявшими при легионах союзными войсками. Бой был слишком неравен до тех пор, пока привычка к роскоши не ослабила энергию римских армий, а дух непокорности и мятежа не ослабил их дисциплину. Включая в состав своих армий варварские вспомогательные войска, римляне сами подвергали себя явной опасности, так как давали германцам возможность мало-помалу познакомиться с военным искус­ством и с политикой римлян. Хотя эти войска принимались в незначительном числе и с большими предосторожностями, все-таки пример Цивилиса должен был доказать римлянам, что опасность не была воображаемая и что их предосторож­ности не всегда были достаточны. Во время междоусобных войн, вспыхнувших после смерти Нерона, этот хитрый и не­устрашимый батавец, удостоившийся от своих врагов срав­нения с Ганнибалом и Серторием, задумал освободить свою родину от ига римлян. Восемь батавских когорт, про­славившихся в различных войнах и в Британии и в Италии, перешли под его знамена. Он ввел германскую армию в Гал­лию, склонил на свою сторону сильные города Трир и Лангр, разбил римские легионы, разрушил их укрепленные лагеря и употребил в дело против римлян те военные познания, кото­рые приобрел, состоя у них на службе. Когда после упорной борьбы Цивилис наконец был вынужден преклониться перед могуществом империи, он обеспечил и свою судьбу, и судьбу своей родины почетным мирным договором. Батавы по-прежнему заняли острова на Рейне, но уже не в качестве слуг римской монархии, а в качестве ее союзников.