Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 118

Командование этими привилегированными и страшными войсками скоро обратилось в самый высший пост в империи. Так как система управления извратилась в военный деспо­тизм, то преторианский префект, вначале бывший не более как простым командиром гвардии, был поставлен не только во главе армии, но и во главе финансов и даже юстиции. В каждом отделе администрации он являлся представителем императора и пользовался его властью. Любимый прибли­женный Севера Плавтиан был первый префект, облеченный и злоупотреблявший этой громадной властью. Его владыче­ство продолжалось около десяти лет, пока брак его дочери со старшим сыном императора, по-видимому долженствовав­ший упрочить его положение, не сделался причиной его гибели. Дворцовые интриги, раздражавшие честолюбие Плавтиана и внушавшие ему опасения, грозили взрывом ре­волюции; тогда Север, все еще любивший его, был вынужден согласиться на его казнь. После гибели Плавтиана много­сторонние обязанности преторианского префекта были воз­ложены на знаменитого правоведа Папиниана.

До Севера все добродетельные и даже просто здравомысля­щие императоры отличались если не искренней преданно­стью, то наружным уважением к сенату и относились с поч­тительной деликатностью к нежной ткани политических уч­реждений, введенных Августом. Но Север провел свою моло­дость в лагерях, где привык к безусловному повиновению, а в более зрелом возрасте в качестве военачальника освоился лишь с деспотизмом военной власти. Его надменный и не­преклонный ум не мог понять или не хотел сознаться, что для него было бы выгодно поддержать такую власть, которая могла бы быть посредницей между императором и армией, хотя бы она и была только воображаемая. Он не хотел уни­жаться до того, чтобы выдавать себя за покорного слугу тако­го собрания которое ненавидело его и трепетало при малей­шем выражении его неудовольствия; он отдавал приказания, когда простая просьба с его стороны имела бы точно такую же силу; он держал себя и выражался, как властелин и победитель, и открыто пользовался всеми правами как законодательной, так и исполнительной верховной власти.

Победа над сенатом была нетрудна и не доставляла ника­кой славы. Все внимание было устремлено на верховного са­новника, который располагал военными силами государства и его казной и от которого зависели интересы каждого, тогда как сенат, не находивший для себя опоры ни в народном изб­рании, ни в военной охране, ни в общественном мнении, пользовался лишь тенью власти, основанной на непрочном и расшатанном фундаменте старых привычек. Прекрасная те­ория республиканского правления постепенно улетучива­лась, уступая место более естественным и более насущным влечениям, находящим для себя удовлетворение при монар­хической форме правления. Так как свобода и права рим­ских граждан сделались мало-помалу достоянием жителей провинций, или вовсе незнакомых со старой системой управ­ления, или вспоминавших о ней с отвращением, то республиканские традиции постепенно предавались забвению. Гре­ческие историки, писавшие в век Антонинов, со злорадст­вом замечают, что хотя римские государи и не называли себя царями из уважения к устарелым предрассудкам, но тем не менее пользовались всеми прерогативами царской власти. В царствование Севера сенат наполнился образованными и красноречивыми уроженцами восточных провинций, объяс­нявшими свою льстивую покорность теоретическими прин­ципами рабства. Когда эти новые защитники императорских прерогатив проповедовали обязанность пассивного повино­вения и объясняли неизбежность пагубных последствий сво­боды, при дворе их слушали с удовольствием, а среди народа с терпеннем. Юристы и историки также поучали, что верхо­вная власть не была вверена сенатом на время, а была без­возвратно передана императору, что император не обязан стесняться законами, что жизнь и имущество его подданных находятся в его безотчетной власти и что он может располагать империей как своей частной собственностью. Самые знаменитые юристы, и в особенности Папиниан, Павл и Ульпиан, процветали при императорах из рода Севера, а римская юриспруденция, вступившая в тесную связь с мо­нархической системой, как полагают, достигла в этот период времени своего полного развития и совершенства.