Читать «Падение Кимас-озера» онлайн - страница 53

Отряд начал строиться.

Передовые уже вышли.

Строили пеших пленных по четыре человека в шеренге.

Пуялко суетился больше других.

Он подскочил к Антикайнену:

— Товарищ начальник, что прикажешь мне делать? Для моей деревяжки ни одна лыжина еще не присобачена, а летать я не умею. Снова, что ли, мне в подвал садиться да лахтарей поджидать?

— Не тарахти, Пуялко, — сурово ответил занятый командир. — Седлай себе ильмариненского жеребца и катись на нем на здоровье.

Так был решен вопрос о коне Ильмаринена.

Окончу рассказ об этой великолепной лошади сейчас же. Ее потом доставили в Петрозаводск, оттуда — в Ленинград. И еще в прошлом году, когда я в служебной командировке проезжал Ленинград, меня затянули ребята на бега.

Там, — правда, уже не в прежней сияющей красоте, но все еще отличный по всем статьям, — на ипподроме бегал этот конь.

Одноногий Пуялко верхом на этом белом жеребце — гораздо более белом, чем наши уже загрязнившиеся балахоны, — сам напоминал какую-то веселую прибаутку.

Приказ отдан. Мы выходим.

Но, как только мы вышли, началась метель.

— Отлично, отлично, — тер свои замерзшие щеки товарищ Хейконен. — Во-первых, раздует пожар, а во-вторых, заметет наши следы. Вперед!

Снова входили передовые в густой замороженный, обледенелый лес.

За ними шли военнопленные, а за военнопленными — основные силы отряда, за отрядом — обоз и предводительствуемые Пуялко-всадником освобожденные нами из плена товарищи.

— Давай закурим, Ильмаринен! — шутя кричит обращаясь к Пуялко, Хейконен.

Старуха шла со всеми вместе — она даже обиделась, когда ей предложили место в санях.

— Слава богу, не раненая я еще! Чтоб своим в тягость быть?!

За освобожденными шло четырнадцать груженых подвод, за подводами — мой (на этот раз арьергардный) взвод.

Шли мы в начинающем бушевать буране несравненно медленнее, чем когда бы то ни было раньше.

Лошади не могли бы итти с нашей скоростью, и сами мы сейчас были нагружены больше, чем раньше, и устали тоже отчаянно. Нас качала усталость, убаюкивала, неожиданными кочками подкатывалась под лыжи, неожиданной остротой колола нагруженные плечи и склеивала веки.

И ко всему этому встречный ветер швырял в лицо курсантам мелкие, острые, частые снежинки.

Впрочем, это, вероятно, было очень хорошо: иначе мы заснули бы.

С вершины склона я оглянулся: сквозь снег метели видно было яркое пламя горевших складов.

Я посмотрел на часы: было около двенадцати.

Не прошло еще четырех часов, как я отдавал приказ своему отделению скатываться вниз; не прошло еще полных четырех часов с той минуты, как мы услышали отдаленное пение петухов в деревне. Это были самые наполненные часы в моей жизни, и я знаю, что никогда не смогу по-настоящему рассказать, что я пережил тогда.

Штаба неприятельского фронта нет! Какое бешеное счастье: базы белого фронта нет!

Здесь мы отплатили за поражение под Таммерфорсом, за поражение под Выборгом. Так же мы уничтожим все штабы армий, которые посмеют обрушиться на наше отечество, Союз советских социалистических республик.