Читать «Падение Кимас-озера» онлайн - страница 14

— Ну, ты еще меня в плен не взял, чтобы допрашивать, — усмехнулся командир.

Этот человек ждал в лесу, притаившись за деревом, пока пройдет весь отряд, и потом по проложенному следу-лыжнице пошел, продолжая свой путь, и тут-то наскочил на отставшего Тойво.

Тойво издали увидел его. Ведь тот шел без балахона. Взял на мушку, приказал бросить оружие, отнял палки, обрезал пуговицы на брюках, чтобы беляк не мог бежать. Вот почему руки его были заложены в карманы.

Тойво показал мне пуговицу. На ней ясно было отштамповано:

«Гельсинки».

Двухчасовой наш привал окончился очень скоро, и мы вышли снова в поход.

— Вперед!

Хейконен перед отходом отдал мне такое распоряжение:

— Иди вперед отделением на Пененгу, произведи разведку и, если там действительно есть два-три лахтаря, захвати их. До Пененги километров двадцать пять, но путь нелегкий. Ты туда дойдешь на рассвете.

— Слушаю, товарищ командир.

И я повел свое отделение. Замыкал его Тойво.

Скалистые холмы начались уже за час до привала.

Все время шел неизменный уклон, и огромные скалы упрямо выставляли свои каменистые ребра из снега. Уклон все время делался круче, и брать его с каждой минутой становилось все трудней и трудней.

Это было Массельгское щельё. По картам подъем вычисляется в 35-50°, но на лыжах, которые все время тянули назад, при грузе за спиной в двадцать кило, при двух гранатах у пояса, эти 35° превращались в 80°. Но тогда на картах не были нанесены не только градусы, но даже и сами высоты.

Подъем становился действительно все круче и круче.

Мое отделение вскарабкалось уже довольно высоко, далеко позади виднелась уже лента нашего отряда, когда вдруг у одного из ребят лыжи вырвались из-под ног и побежали резво вниз, по уже проложенной лыжнице. Ему весь путь приходилось начинать снова.

Моя лыжина ударилась о камень.

«Сломается еще, чего доброго!» — подумалось мне.

Я взглянул вниз — там карабкались неуклюже товарищи; я взглянул вверх — из-за вершины холмов выползала огромная луна.

— Снять лыжи! — приказал я.

И все стали снимать. Но как только мы сняли лыжи, мы провалились по пояс в снег.

По пояс в снегу передвигаться нелегко, тем более на подъеме, да еще когда за спиной груз и на плечах лыжи и палки.

Ребята стали ругаться.

— Скоро ли окончится этот чортов подъем? — выругался Лейно.

Он тащил, кроме всего прочего, еще и пулемет; он был сухощав и напорист, но, сойдя с лыж, потерял, кажется, обычную для себя уверенность.

Пожалуй, один только Тойво был доволен тем, что мы сошли с лыж.

Он оказался в равных условиях даже с самыми лучшими бегунами. Он был крепыш и во французской борьбе в товарищеском кругу почти всегда выходил победителем.

Снег забивался в валенки и таял, как дыхание.

Дыхание возносилось легчайшим паром к черному зимнему небу. На небе звезды расположились обычным порядком, не замечая наших усилий.

Мы протолкались сквозь густой, местами липкий, как глина, местами рыхлый, как зубной порошок, снег.

Мы цеплялись руками за выступы камней, скал, царапая руки в кровь, обламывая ногти, с лыжами на плечах и растопляющим все морозы желанием во что бы то ни стало выполнить поручение, доверенное нам революцией.