Читать «Мальчик с кучи хвороста» онлайн - страница 8

Но другие сны – совершенно нелепые – наполняли его душу невыразимым восторгом. Все, которые он помнил, начинались у кучи валежника. Например, он нашёл маленький пароход (он заметил его много ночей тому назад), лежавший у приморской дороги, и взошёл на него, после чего пароход двинулся с изумительной быстротой по совершенно гладкому морю. Это было чудесно, потому что, как он чувствовал, он выполнял важные дела; пароход остановился у лилии, высеченной из камня, которая вполне естественно плыла по воде. Увидев, что на лилии была надпись «Гонг-Конг», Джорджи сказал: «Конечно. Именно так, как я представлял себе Гонг-Конг. Как великолепно!» Через тысячу миль пароход остановился у другой каменной лилии с надписью «Ява»; и это снова привело его в восторг, потому что знал, что теперь он на краю света. Но маленькое судно плыло все дальше и дальше, пока не остановилось у шлюза пресной воды, стены которого были из резного мрамора, позеленевшего от мха. Широкие полосы лилий плавно качались на воде, а тростинки сплетались сверху. Кто-то двигался среди тростников – кто-то, увидеть которого Джорджи приехал, как он знал, на край света. Поэтому все было очень хорошо. Он был невыразимо счастлив и спустился с борта парохода, чтобы найти это существо. Когда ноги его коснулись тихой воды, она превратилась, с шорохом развёртывающихся географических карт, ни более ни менее, как в новую шестую часть света, местность, превосходящую всякое человеческое воображение, где острова окрашены в цвета жёлтый и голубой. Названия их, написанные крупными буквами, бросались в глаза. Они выходили на незнакомые моря, и Джорджи страстно желал быстро вернуться по этому плавучему атласу к знакомым местам. Он несколько раз повторял себе, что торопиться некуда; но все же торопился отчаянно, и острова ускользали из-под его ног, проливы разверзались и расширялись, пока он не потерялся в четвёртом измерении мира, без надежды когда-либо вернуться. Но неподалёку он мог видеть старый мир с реками и цепями гор, отмеченными на картах. Тут та, для которой он явился в «Ущелье Лилии» (так называлось это место), помчалась по неведомым просторам, указывая ему путь. Они бежали рука об руку, пока не добежали до дороги, которая соединяла рвы, шла по краю пропасти и проходила туннелями в горах. «Она идёт к нашей куче валежника», – сказала его спутница; и все его волнения окончились. Он взял пони, потому что понял, что это «тридцатимильная прогулка», и он должен ехать быстро; и он помчался через шумные туннели, огибая извилины, все ниже по холму, пока не услышал шум моря слева и не увидел, как оно яростно билось при свете месяца о песчаные утёсы. Путь был трудный, но он узнал природу этой страны, темно-пурпуровые равнины её, траву, шелестевшую на ветру. Дорога местами была размыта, и море ударяло в неё чёрными, лишёнными пены языками гладких, блестящих валов; но он был уверен, что море представляет для него меньше опасности, чем «они» – кто бы ни были эти «они» – те, что находятся внутри страны, направо от него. Он знал также, что будет в безопасности, если доберётся до равнины со стоящим на ней фонарём. Все случилось, как он ожидал: он увидел свет на расстоянии мили впереди на берегу, сошёл с лошади, повернул направо, спокойно подошёл к куче валежника, нашёл, что маленький пароход вернулся к берегу, от которого он отчалил, и – должно быть, уснул, потому что ничего больше не помнил.