Читать «Победные трубы Майванда. Историческое повествование» онлайн - страница 85

Вскоре проблема разрешилась сама собой: умер Шер Алихан. Его сын Мухаммад Якуб-хан, сообщая прискорбную весть о кончине отца, дал понять, что помнит своих старых доброжелателей и покровителей.

«Я пишу в соответствии с прежней дружбой, — гласило ею послание от 26 февраля 1879 года британским властям в Индии, — и чтобы поставить вас в известность, что сегодня, в среду, 4 раби-уль-авваля, по почте получено письмо из Туркестана, гласящее, что мой достойный и высокопоставленный отец в пятницу, 29 сафара 1296 года хиджры, повиновался зову предвечного и, сбросив одежду существования, поспешил в область божественной благодати. Поскольку всякое живое существо должно снять одежду жизни и выпить напиток смерти, я сохраняю стойкость и терпение перед лицом этого бедствия и несчастья. Так как мой высокочтимый отец был старым другом блистательного британского правительства, я из дружеских чувств направил вам это сообщение».

Естественно, этот жест Якуб-хана расценили в Симле как его полную готовность сотрудничать с британскими властями. Теперь Литтон без колебаний мог сообщить в Лондон: достойный преемник афганского эмира найден! Разумеется, это Якуб-хан, и именно с ним и надлежит подписать трактат о мире.

Итак, близилось к завершению важнейшее дело, стоившее немалых усилий британским властям в Индии. Нечего и говорить, что содержание будущего договора сводилось к одному — утвердить полный военный и политический контроль Англии над «сильным и независимым эмиром». В сложившихся условиях, как полагала английская сторона, требовалось совсем немного — сохранить за Британской империей уже занятые ее войсками перевалы и проходы, ведущие к жизненным центрам Афганистана, и разместить в его городах или по крайней мере в Кабуле влиятельную английскую миссию.

* * *

Обдумывая предстоящую беседу с уже выехавшим из своей столицы Мухаммадом Якуб-ханом, Каваньяри неожиданно вспомнил гравюру в одной из недавно прочитанных им книг об Индии. На ней были изображены двое: в кресле сидел молодой человек с угрюмым взором, державший у колен двуствольное охотничье ружье. Длинный светлый халат, богато украшенный драгоценностями, белые шаровары и расшитые туфли с загнутыми кверху носами свидетельствовали, что их обладатель — человек Востока. За юношей, положив руку на спинку кресла, стоял пожилой мужчина с темными усами и аккуратно расчесанной седеющей бородой. Черный костюм-тройка, белая сорочка и черные башмаки изобличали в нем европейца. Он опирался на такое же ружье. Нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд придавали ему озабоченный вид. Провинившийся юноша и его наставник — вот что сразу приходило в голову. Подпись же под гравюрой гласила: «Махараджа Удайпура и британский резидент» — и все становилось на свои места.