Читать «Победные трубы Майванда. Историческое повествование» онлайн - страница 129

«Бахрам-хан, Махрам-хан, Исматулла-хан, Хабибулла-хан, гильзаи, ализаи, попользаи, — со злостью бормотал про себя чрезвычайный посланник и полномочный министр, — дались мне ваши мелочные заботы! Если вы перегрызете друг другу глотки, мы от этого лишь выиграем — больше простора будет…» Раздражение не оставило Каваньяри даже при мысли о том, что он уже фактически стал некоронованным властителем Афганистана и что в будущем его ожидают еще более важные посты. Вызвав Дженкинса, он продиктовал ему письмо просителю. Оно было кратким. Майор рекомендовал Исматулле-хану вернуть отнятую собственность силой, а если окажется, что сделать это невозможно, то укрыться среди своих холмов и ждать дальнейших указаний от него, Каваньяри.

Едва он покончил с этим делом, как в дверь постучали. Не успел посланник отозваться, как на пороге выросла странная фигура. В грязной шапке, вывернутой мехом внутрь и надвинутой почти на глаза, ветхом, рваном халате, перетянутом веревкой, стоптанных туфлях, с посохом в руке и висящей через плечо высушенной тыквой — перед ним стоял типичный дервиш.

Каваньяри вскочил словно ужаленный.

— Это что еще за чудище! — вскричал он, добавив крепкое английское ругательство. — Кто его впустил сюда?

— В том-то и дело, сэр, что не хотели впускать. Я прорвался чуть ли не насильно, — ответило «чудище» на приличном английском языке с легким индийским акцентом.

Дервиш сделал несколько шагов вперед, от чего в его тыкве застучали находившиеся там, как водится, высушенные горошины. Он снял шапку, поправил волосы, подкрутил свисавшие кончики усов кверху, и перед майором предстал его доверенный — Джалаледдин.

— Джемадар! Ведь я запретил вам появляться без крайней нужды. И потом, что это за маскарад!

— Сэр, боюсь, что положение стало угрожающим. Вот я и нарушил запрет. Переоделся же на случай, если еще понадоблюсь здесь в Кабуле. Да так удачно, что ваши стражи не узнали меня. Даже сам Гамильтон-саиб, с которым я десятки раз беседовал, и тот отшатнулся от меня, словно от прокаженного…

— Это я все понимаю, джемадар, — прервал Джалаледдина майор. — Не понимаю только, что вынудило вас прийти сюда.

— Серьезный разговор, сэр.

Каваньяри пригласил Джалаледдина сесть и сам опустился в кресло.

— В городе неспокойно, сэр. Очень неспокойно.

— Вряд ли стоило затрачивать столько усилий, чтобы сообщить мне это. В этих чертовых городах всегда неспокойно. В индийских, в афганских… Ничего, управимся.

— Сэр, на базарах, на улицах — везде толкуют: чужие люди желают управлять страной, делают, что хотят. И об эмире говорят, что он «суст-пуст», — Джалаледдин привел афганское выражение, употребляемое в тех случаях, когда хотят сказать о вялом, ничтожном человеке.

— Ну, это как раз нам на руку…

— Конечно, сэр, но сам эмир очень недоволен. Часто жалуется своим людям: мол, за него все решают здесь, в английской миссии. А некоторые его приближенные, в свою очередь, жалуются ему, что им не подчиняются, смеются над ними.