Читать «Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI» онлайн - страница 285

Художники, выбранные Гонзага, смогли куртуазности, столь маркизами-герцогами взыскуемой, – еще недавно герцоги были народными комиссарами – придать черты мифологичности. По большому счету куртуазность – обыкновенный гламур, глянец, она может нравиться или нет – ваше дело, но серьезно восхищаться ею в XV веке так же глупо, как и сейчас. Суетный придворный глянец был преображен в сияние художниками, работавшими на Гонзага. Это сияние, источаемое недавно раскрытыми на стенах Палаццо Дукале фресками Пизанелло, лучшего художника позднего рыцарства, приглашенного первыми маркизами, а также искусством Мантеньи и Джулио, въелось, в буквальном и переносном смысле, в стены Мантуи и в ее дух, определяя великий мантуанский миф искусственного озерного города. В этом смысле Мантуя, как ни один другой город Италии, город оперы, точнее – город из оперы, и недаром с ней так тесно связан Монтеверди, и так подходит Мантуе миф «Риголетто», делая главным мантуанским героем Герцога, такого обаятельного, такого неотразимого и, в сущности, такого ничтожного. Как песенка La donna и mobile.