Читать «Принц-потрошитель, или Женомор» онлайн - страница 52

Ей даже не удается свести две мысли воедино. Так устала — чудится, будто булыжники ускользают из-под ног и куда-то проваливаются, а весь долгий путь на эту Голгофу она ползет на коленках.

Под ее руку просовывается чужая ладонь. Хриплый голос нашептывает в ухо:

— Маша! Ты уже давно гуляешь? Откуда ты идешь, Маша? Кто тебя надоумил сюда прийти? А я знаю, где ты была, знаю, что собираешься сделать. Это ты нас всех предашь. Никто не верит тому, что ты говоришь. Мы не спускаем с тебя глаз.

Маша не осмеливается повернуть голову. Замедляет шаг, ее шатает все сильнее. Рядом с ней кто-то есть, она видит его краешком глаза. По спине пробегают мурашки.

А голос звучит снова:

— Ну скажи, что ты еще туда придешь, скажи…

Маша бросается бежать изо всех сил. Но через сотню метров внезапно оборачивается:

— Да вы все туда угодите. Все до одного!

И чуть не падает, словно ее ударили кулаком между глаз.

Никого нет.

Ни души.

Никто за ней не шел. Не заговаривал с ней.

И все же, все же…

Она уверена, что минуту назад за ее руку цеплялся Женомор.

Но никого нет.

Так, может, это шпик из Газетного переулка?

Нет. Решительно никого вокруг.

— И стало быть?..

Впереди и позади нее улица пустынна. Фонари высятся в темноте, словно гигантские вопросительные знаки.

— Так что же?

Маша находит убежище в трактире для извозчиков. Ей приносят поесть и выпить. Она следит за входящими. Поглядывает в окно на улицу. Как только заря слегка осветила пыльные узоры на стеклах, она встает и выходит, опрокидывая по пути пустые бутылки. Теперь она очень спокойна. Ее больше ничто не волнует.

Она бредет зигзагом — в таком состоянии тротуар, вообще-то широкий, для нее явно узковат.

Возвратившись в Политехнический, она обнаруживает нас всех за работой среди разных фантастических устройств. Никто не обращает на нее внимания. Она шастает на заплетающихся ногах, заглядывая в наши комнатки. Порывисто жестикулирует и громко говорит сама с собой. Непонятно, пьяна она или репетирует новую для себя роль молодой мамаши. Она разговаривает с ребенком у себя в утробе:

— Милый мой, мой малюсенький. Будешь красавчиком. Большим, сильным и умным. Станешь свободным. Свобода — единственное сокровище русского человека. Сделаешься…

Забившись в уголок, она валится без задних ног и засыпает.

Ее поведение нас нервировало и заставляло принимать, быть может, несколько поспешные решения. Мы постановили удалить ее из группы. Некоторые вообще хотели ее убрать, но мнение Ропшина перевесило, хотя и с трудом, ибо ему пришлось прямо-таки встать на ее защиту, причем весьма пылко. В конце концов мы единогласно постановили, что Маша должна немедленно расстаться с нами. Она поедет рожать в местечко Териоки на финской границе, в нескольких километрах от Санкт-Петербурга, так что после родов о ней будет легко навести справки, ну а теперь у нас и так дел хватает. Женомор, присутствовавший на этом обсуждении, не проронил ни слова, чтобы заступиться за Машу. Это удивило и меня, и большинство наших товарищей, но чуть только все пришли к решению отсрочить крайние меры, я увидел, как по физиономии Женомора разлилось живейшее удовлетворение. Он поднялся с места и подошел пожать мне руку, шепнув едва слышно: