Читать «Принц-потрошитель, или Женомор» онлайн - страница 126

Блез Сандрар

Я генералом не был и разоблачать никого не собирался. Так что вряд ли сумею объяснить, что меня побуждало каждый четверг возвращаться сюда, в эти унылые стены. Чужие страдания никогда не доставляли мне ни особого удовольствия, ни повода умиляться от жалости к самому себе. Тем не менее должен признаться, что ужас, источаемый этим заведением, вполне отвечал моему душевному настрою, я до самых печенок проникался стыдом за то, что, будучи человеком, тем самым тоже причастен ко всему этому. Какая мрачная отрада! Разве можно вообразить более чудовищную мысль, более убедительное зрелище, более очевидное доказательство бессилия разума, безумия, заложенного в человеческом мозгу? Война… Философские системы, религии, искусства, достижения технической мысли и мастерства — все ведет к этому. Самые утонченные цветы цивилизации. Чистейшие построения ума. Самоотверженные страсти благороднейших сердец. Самые героические людские порывы. Война. Сегодня то же, что тысячу лет назад, завтра — как за сто тысячелетий до нас. Нет, речь не о твоей родине, будь она Германией или Францией, не о белых и черных, не о вождях Папуа или Борнео. На кону твоя жизнь. Убивай, чтобы вырваться на волю, чтобы есть и гадить. Всего позорнее убивать скопом, в назначенный день и час, во славу определенных принципов, под сенью того или другого знамени, по указке каких-нибудь старцев, убивать бескорыстно и покорно. Нет, юноша, восстань один против всех и убивай, убивай, ты неповторим, тебе никто не ровня, кроме тебя, живых нет, убивай, пока другие тебя не окоротят — гильотинируют, удушат гарротой, вздернут на виселицу. С помпой или по-тихому, во имя общества или короля.

Вот ведь умора!

Я шлялся туда-сюда по дворикам Центра, по его крытым галереям, укреплениям, гласисам, окопным рвам, круговым дорожкам. Мне казалось, будто и в моей голове происходит некая циркуляция. Это сооружение, выстроенное со знанием дела, до тонкостей продуманное сочетание брустверов и бастионов, углов и редутов, представлялось мне окаменевшим мозгом; я на своих костылях ковылял по этим каменным коридорам среди рогаток и решеток, агрессивный и злобный, как больная человеческая мысль, как мысль освобожденная. Каждое отверстие, ведущее отсюда наружу, — амбразура для пушки.