Читать «Потерянная, обретенная» онлайн - страница 116

– Это библиотекарша, заснувшая под кустом жасмина!

– А это тигр, залезший в пудреницу к проститутке!

– А это роза, но роза стеклянная, разбивающаяся на кристаллы!

– Я не знаю, что это, но это прекрасно.

За год мама выбрала две пробирки – под номером пять и под номером двадцать два. Ей больше нравился пятый аромат, мне – двадцать второй. Первым в разработку пустили, конечно же, пятый. Что произошло дальше, знает каждый. Эти духи затмили все бывшие в обиходе на тот момент и продолжали затмевать все вновь появляющиеся. В чем их секрет? Они не пахнут ни одним известным цветком. Они явились словно по волшебству, как будто из другого мира – со дна ледяного озера, с заснеженной вершины горы, с далекой звезды. На коже женщины они меняются, играют заостренными гранями, и в каждом случае пахнут по-другому, но никогда не разочаровывают свою хозяйку.

– Мне кажется, флакон должен быть в виде звезды, – сказала я робко.

– Или скрипки, – подсказал Стравинский, неожиданно для всех поучаствовавший в обсуждении.

– Я видел себе ангела, – скромно сообщил Бо.

– Чушь! – ответила моя несносная мать. – Какие звезды? Пусть Лалик развлекается всеми этими фантазийными пошлостями – звездами, балеринами, лебедями! Флакон должен быть совсем простым, вот таким…

На подвернувшемся листке бумаги, которыми всегда была завален ее рабочий кабинет, Шанель несколькими стремительными линиями нарисовала прямоугольную емкость с прямоугольной же крышкой. Что тут началось!

– Это не будет продаваться, – уверял ее Бо. – Помилуйте, это же не мужской одеколон! Да даже мой «Букет Наполеона» был заключен в более интересный сосуд. Мы разоримся! Давайте хотя бы сделаем сосуд синего стекла, он будет словно кристалл льда!

– Нет, – сказала мать с нежной улыбкой, которой невозможно было противиться и которую я так любила и ненавидела. – Прозрачный флакон самого чистого стекла. Драгоценная жидкость золотистого цвета должна быть заключена в простой сосуд, как бы подчеркивающий, что содержание важнее формы, главное – внутри. Это не нужно украшать, раскрашивать, золотить. Оно само рождено на свет украшать.

– Но эти духи невозможно будет назвать, – простонал Эрнест. – Если бы они были во флаконе-звезде, мы бы назвали их, скажем, «Звезда севера». Если в виде ангела – «Габриэль». Прекрасное название – «Габриэль»! Вам нравится?

Разумеется, ей нравилось.

– Лучше тогда просто «Шанель».

– Просто «Шанель»? Пожалуй, звучит неплохо, – согласился Бо. – Но ароматов же два.

– «Шанель № 5» и «Шанель № 22».

– Но так никто не делает! – попытался выдвинуть последний аргумент совершенно шокированный парфюмер.

– О-о, господин Бо! Если бы вы знали, сколько лет подряд я слышу эти слова… Доверьтесь моему чутью, и ваше имя войдет в историю. Вместе с моим.

Мое имя, полагаю, не вспомнит никто. Матери и в голову не пришло назвать один из ароматов моим именем. И это было тем более обидно потому, что годом раньше многократно обхаянный ею модельер Поль Пуаре выпустил духи «Розина», названные в честь его дочери. Пусть парфюм оказался неудачным и не получил признания, но все же, все же…