Читать «900 дней в тылу врага» онлайн - страница 68

Вдобавок к этому местные партизаны окрестили нас «москвичами». Мы, калининцы, — соседи москвичей, не стали возражать, поэтому так и осталось за нами наименование Московской партизанской бригады имени Дениса Давыдова.

Вскоре бригада прибыла в район Невеля. Остановились на берегу озера Язно. Эти места были нам знакомы по предыдущим походам и считались рассадником полицейщины. Правда, партизанская бригада Ахременкова здорово потеснила полицейских к самому городу. Но полицейское гнездо под Невелем сохранилось. Мы решили навестить эту бригаду, тем более, что она расположилась по соседству с нами, в деревне Ерастовка.

Ахременков с комиссаром Карговским оказались на месте Они охотно посвятили нас в тайны фашистских властей, рассказали о планах и повадках врага.

Пользуясь моментом, Назаров разрешил нам сходить в деревню Лепешиху, чтобы расквитаться с предателями, обстрелявшими наших бойцов летом сорок второго года.

Когда дела под Невелем были закончены, бригада отправилась к Себежу. На второй день похода мы неожиданно повстречали на пути старых друзей — партизан бригады Гаврилова. У Гаврилова в то время было немало перебежчиков-власовцев, которые носили гитлеровское обмундирование. Встретив их, мы чуть было не открыли огонь, но вовремя узнали самого комбрига.

Мы были удивлены, когда среди перебежчиков обнаружили того самого подполковника, к которому год назад посылали девушку с письмом в гарнизон Чернецово.

— Все-таки перешли к партизанам, — сказал я.

— Да, решился, — ответил он.

Через несколько дней бригада прибыла на берега озера Осына, под Себеж. Деревня, где мы остановились, гостеприимно встретила партизан. Каждому хотелось узнать правду о Москве.

Я уже говорил, что немцы выдумывали о ней всякие небылицы и писали об этом в своих листовках. Население деревни было очень радо нашему приходу, и только один старый дед, Каллистрат Устинович, не стесняясь, бранил нас на чем свет стоит.

— Жулябия! — кричал он. — Чертовы лодыри, надо в поле работать, а они гурьбой шатаются по деревням. Управы на вас нет.

Дед возмущался, когда нас звали «москвичами», и доказывал обратное, что москвич — это он, а остальные просто — «жулябия». В деревне старика в шутку называли московским дедом. Впоследствии, когда в те места вновь явились немцы, старик не побоялся напуститься и на них. Он объявил оккупантам, что они — «чертова жулябия», и был расстрелян гитлеровцами.

Здесь, на юге Себежского района, бригада стояла с полмесяца. Впервые после долгого перерыва Назаров разрешил нам совершить диверсию. Группа, возглавляемая Василием Верещагиным, пустила под откос вражеский поезд, а я с ребятами был послан рвать рельсы на участок Идрица — Себеж. Около километра железнодорожного полотна удалось нам подорвать в ту августовскую ночь.

Центральный штаб партизанского движения приказал калининским партизанам начать рельсовую войну. Первый одновременный удар на участке железной дороги от Новосокольников до Латвии и от Невеля до Клястицы был совершен в ночь с 3 на 4 августа 1943 года. Было уничтожено более пяти тысяч рельсов железнодорожного пути. Противник был так ошеломлен, что в течение трех дней не приступал к восстановлению дороги. Гитлеровцы в страхе приняли мощный удар партизан за начало наступления Советской Армии. Распространился даже слух о том, что наши войска прорвали фронт. Немецкое командование не на шутку рассердилось на местное начальство, которое допустило разрушение железной дороги и своевременно не приняло мер к ее восстановлению. Были сняты с постов коменданты и другие чиновники в Себеже, Идрице и Пустошке. Полицейские гарнизоны и части РОА, которые охраняли дорогу, были заменены более надежными немецкими частями. Вдоль полотна были сооружены дзоты, где находились немецкие солдаты с пулеметами, резко увеличилось количество патрулей на линии.