Читать «Это было» онлайн - страница 7

Администратор певца пришел в редакцию обижаться, требовал опровержений и извинений, говорил, что я "срываю гастроли, запланированные центром", потому что певец очень недоволен и решил уехать из города, где позволяют себе такие насмешки над его персоной. Редактора Базарника, человека твердого, но очень деликатного в обращении с людьми, в редакции он не застал, принимала его Нина Торская, заместитель редактора, старая большевичка, ходившая в кожаной вытертой куртке и мужской кепке, прямая и резкая на язык женотдельщица. Мы, молодые журналисты, ее побаивались.

Администратор певца вошел в кабинет Торской уверенной походкой жуира и баловня судьбы, а через пять минут выскочил оттуда, как ошпаренный кот. Мне даже показалось, что он жалобно мяукнул, убегая из редакции.

IV

Я писал в "Красном знамени" не только фельетоны, а и очерки, и корреспонденции, и судебные отчеты. Приходилось много ездить по станицам, особенно в страдную пору хлебозаготовок. В станицах шла тогда ожесточенная классовая борьба - ее хорошо описал В. Ставский в своих очерковых книгах. На станичных собраниях выступали ораторы-подкулачники (кулаки обычно молчали, они были режиссерами и дирижерами), задавали "товарищу докладчику из города" хитрые вопросы, вроде такого, модного в то время: "Почему у городских рабочих есть свои союзы, а у хлеборобов их нет?" Я помню приезды в Краснодар А. В. Луначарского, А. И. Микояна, Маяковского. Помню выступление в Краснодарском драматическом театре председателя Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета Петра Алексеевича Богданова, в прошлом крупного инженера, осанистого человека, носившего небольшую рыжеватую бородку. Старик казак, по росту и обличью бывший конвоец, стоявший в толпе у подъезда театра, сказал, делясь с другими казаками своими впечатлениями от выступления Богданова:

- Толковый! И видный из себя! Даже бородка, как у Миколая!

Анастаса Ивановича Микояна, бывшего одно время секретарем Северо-Кавказского бюро ЦК партии, мы с репортером "Красного знамени" Анатолием Талиным сопровождали в его поездке по кубанским станицам. Анастас Иванович выступал на собраниях и митингах, казачество встречало его восторженно. Еще бы - сам Микоян говорил на этих митингах, что казак может носить бешмет и черкеску, петь старые казачьи песни, блюсти старые казачьи обычаи и что ничего дурного в этом для Советской власти нет. В какой-то станице товарищу Микояну поднесли бурку и шапку-кубанку, и он надел бурку поверх шинели. Дальше ехать пришлось на дрезине. Дрезина мчалась как ветер, и я совсем окоченел в своем плаще, подбитом тем же самым ветерком. Анастас Иванович снял с себя казачью бурку и накинул ее мне на плечи. Много лет спустя, когда нас, делегатов одного из писательских съездов, принимали в Кремле руководители партии и правительства, я благодарно напомнил Анастасу Ивановичу этот эпизод. Свой приезд на Кубань и теплоту, с какой встречали его кубанцы, Анастас Иванович не забыл.