Читать «Это было» онлайн - страница 23

Следующая моя встреча с Булгаковым произошла во МХАТе, на спектакле "Дни Турбиных". И снова я пережил счастливые минуты и часы от соприкосновения с высоким искусством. Старший Турбин, Елена Турбина, Николка, капитан Мышлаевский, Лариосик, — боже мой, как удивительно точно и правдиво были изображены драматургом и артистами эти представители русской военной интеллигенции. Во время гражданской войны я, еще мальчиком, жил на юге, на Кубани, и хорошо знал русскую военную среду. Отец мой окончил военно-медицинскую академию, был, следовательно, офицером медицинской службы, а родной брат матери Сергей Иванович Солнцев - кадровым офицером, поручиком, командиром роты пехотного полка, квартировавшего в Москве. После Октября 1917 года он был призван в Красную Армию, командовал дивизией и вместе с Тухачевским шел на Варшаву во время польской кампании. Короче говоря, трагизм классового расслоения русского офицерства во время революции был мне понятен и близок.

Знакомство мое с самим Булгаковым произошло значительно позже, перед самой войной с Финляндией, в сентябре 1939 года. Мы с женой поехали в Ленинград, чтобы посмотреть в одном из ленинградских театров мою тогда сильно нашумевшую пьесу "Павел Греков" (я написал ее совместно с Б. Войтеховым). Идем по перрону Ленинградского вокзала, ищем спальный вагон, и вдруг я вижу, что навстречу нам, явно выискивая тот же вагон, идет бросающаяся всем в глаза пара: женщина, о которых принято говорить "интересная", и мужчина в распахнутой волчьей шубе, — шерсть на ней отливала серебром при свете перронных фонарей. Мужчина был в очках и тоже - с точки зрения женщин - принадлежал к той же породе "интересных мужчин".

- Это же Булгаковы! — тихо сказала мне жена и окликнула Михаила Афанасьевича:

- Михаил Афанасьевич! Вы тоже в Ленинград?

Мы познакомились. Оказалось, что Булгаковы (Елена Сергеевна и Михаил Афанасьевич) едут в Ленинград в связи с предстоящей постановкой в одном из ленинградских театров (в каком - не помню) пьесы Булгакова "Дон Кихот", только что поставленной вахтанговцами.

Наши купе в спальном вагоне оказались соседними, и мы долго не ложились, болтая о том о сем, а главным образом о делах театральных, — я тогда чувствовал себя больше драматургом, чем прозаиком.

В Ленинграде мы остановились в "Астории", днем мы занимались каждый своими делами (мне очень хотелось показать М.А. "Павла Грекова", но так и не удалось это сделать), а вечерами обычно сидели допоздна в номере у Булгаковых. Эта идиллия продолжалась дня два-три - не больше.

Как-то вечером, помню, я пошел в гостинице в номер Булгаковых и никого в нем не застал. Дежурная по этажу сказала мне, что "он сам" (т.е. Михаил Афанасьевич) заболел и что "она" (т.е. Елена Сергеевна) ухитрилась срочно достать билеты на Москву, и они уехали каким-то дневным поездом.

На следующий день и мы с женой тоже уехали из Ленинграда.

По приезде в Москву я позвонил по телефону на квартиру Булгаковых. Трубку взяла Елена Сергеевна. Она сказала, что Михаил Афанасьевич болен очень серьезно, никого не принимает, но она ему скажет, что звоню я.