Читать «Москва (сентябрь 2008)» онлайн - страница 12

«Московский листок», 15 апреля 1912

Белые дома

Заявление гласного городской думы г. Фирсова о необходимости провести каким-либо образом в жизнь требование, чтобы владельцы многоэтажных домов окрашивали свои «небоскребы» обязательно в белый цвет, чтобы не затемнять владений расположенных против них домов, передано управой на рассмотрение юридического отдела.

Городские юристы признали заявление г. Фирсова заслуживающим поддержки городской думы.

Справка в строительных уставах дала, между прочим, одну интересную подробность. В прежних строительных уставах существовало требование, чтобы владельцы домов не «пестрили» улиц окраской своих домов. Даже больше: прежними уставами рекомендовались определенные цвета для окраски фасадов - белый, палевый, бледно-розовый, желто-серый, светло-серый, «дикий» и, наконец, «сибирка» с большой примесью белой краски. В позднейших строительных правилах параграфы об окраске были опущены.

«Русское слово», 23 мая 1912

Доходный дом

Сергей Яблоновский

Дом-дворец, роскошный, длинный, двухэтажный

С садом и решеткой…

Поэт говорил таким образом о доме графини Воронцовой-Дашковой - той самой, о которой несколькими десятилетиями раньше другой поэт писал:

Как мальчик кудрявый, резва,

Нарядна, как бабочка летом…

Но мы имеем в виду иной дом-дворец.

Красный, стоящий в глубине двора на Тверской, барский дом, охранявшийся двумя львами.

Дом, если хотите, был некрасив; львы, если хотите, напоминали больше псов, да и то изваянных в каменный период, но и некрасивый дом, и уродливые львы хранили в себе старинную гордую величавость.

Там, справа и слева красного дома, другие дома возносятся ввысь во много этажей, построенные для доходов, - этот не знает ни квартир, ни доходов, ни всего этого шума улицы: он - барин, он наживы не ищет, и самое слово «нажива», «доход» презирает наследственным презрением.

Там, справа и слева, дорожат каждой пядью ценящейся на вес золота земли, - он расположился в глубине огромного двора, подальше от улицы.

Может себе позволить эту роскошь.

И, оскалив зубы, враждебно смотрели на улицу два каменных льва, - на улицу, с ее беднотой, суетой, торгашеством, новшествами, домами в декадентском стиле.

Старые львы не признают никакого новшества. Они, как и «Английского клоба старинный верный член до гроба» Павел Афанасьевич Фамусов, не могут слышать равнодушно речей о новых постройках:

Не поминайте нам: уж мало ли кряхтят;

С тех пор дороги, тротуары,

Дома и все на новый лад…

Проносились десятилетие за десятилетием. Казалось, могут пронестись столетия, а старые львы, старый дом, старый огромный двор останутся по-прежнему недвижимые.

Последнее прибежище, в котором сохранился особый московский отпечаток…

Казалось…

И вдруг в одно прекрасное утро львы были потревожены смутной, казавшейся в то время невероятной вестью.

Стоя около них, дворники несли какую-то несуразную нелепость.

Рассказывали, что старый красный дом заслонит собою, - страшно и дико сказать, - дом с лавками, магазинами, конторами, черт знает с чем.

Услышав эти дикие вести, старые каменные львы еще больше оскалили зубы, но не поверили: