Читать «Монахи. О выборе и о свободе» онлайн - страница 29

Вторая моя бабушка, папина мама, закончила варшавскую гимназию и была учительницей литературы и русского языка, директором школы, очень интеллигентным человеком. Она меня и воспитывала на высоких нравственных принципах: учила, что нужно делать людям добро, что все люди – хорошие. То есть заложила основу. Вообще во времена моего детства и юности такие настроенность, доверие к людям были повсеместными. Незнакомые люди разговаривали друг с другом не настороженно, а охотно; в автоматах с газировкой стакан ночью стоял, даже пьяные не воровали. Было много хорошего. Наверное, поэтому Бог и многих из нас, когда это стало возможно, сразу стремительно привел в Церковь в 1980-1990-е годы – такой массовый исход Израиля из Египта [11] , из плена.

–  Как вам тогда представлялось ваше будущее?

– Я уже в юности очень точно «знала», как сложится моя жизнь до самого конца, и до 1980 года «жила» этим будущим: знала, что окончу школу, поступлю в вуз в Ленинграде (моя мама там училась), стану музыкантом, приеду работать обратно в свой лицей, потом – выйду замуж, у меня будет трое детей. В общем-то, так и случилось! Просто Бог слышит: ты просишь – Он тебе даст.

–  То есть все мечты сбылись?

– Это были не мечты, скорее, прагматичное представление о том, какой должна быть жизнь. Наверное, если бы удалось хлебнуть страдания, было бы все по-другому. А у меня жизнь складывалась благополучно, поэтому я верила советским ориентирам.

–  У вас творческая профессия. Мечтаний о славе не было?

– Нет, я никогда не мечтала стать звездой. Хотя, казалось бы, абсолютный слух, одаренность – с шести лет училась музыке в спецшколе, и мне все давалось легко, без многочасовых занятий, как у других. Но еще ребенком я грезила об одном: встретить любимого и до конца жизни прожить с ним! Правда, не знала, что любовь требует ухода, взращивания… Только когда стала верующим человеком, постепенно начала понимать, что любовь – это не чувство, а состояние, которое не зависит от того, есть ли человек на твоей орбите, в твоем пользовании, в твоей собственности или нет – ты все равно можешь любить его без надрыва. Это качество любви мне, конечно, тогда было недоступно. И я его нашла сейчас, наконец! Оно настолько вбирает в себя все остальные виды любви: и любовь материнскую, и любовь дочернюю, к родителям, и любовь к родине, и любовь к искусству, и любовь к мужчине – все! Когда нет необходимости расчленять это на разные «любови» – это такое счастье.

–  Тем не менее у вас сложилась большая семья…

– Да, внешне все было прекрасно. Мы с мужем познакомились во время учебы в консерватории, вместе вернулись работать в Минск, он был очень харизматичным музыкантом, выделялся своим талантом. Наша семья считалась образцовой в музыкальных кругах. И поэтому, когда она вдруг через 13 лет развалилась, люди плакали, они не могли поверить этому. Можете себе такое представить: не верили! Да и я до последнего не могла поверить в происходящее: как это я разведусь? Ведь у меня должна быть исключительно мирная, идеальная семейная жизнь! По гордыне так думалось. На самом деле взаимное непонимание, глубоко зашедшая отчужденность с мужем начались очень давно. И во мне самой уже было много червоточин: грех ведь не виден, особенно когда его тщательно скрываешь, но изнутри он тебя подтачивает…