Читать «Жаркие горы» онлайн - страница 51

Лицо Бурлака окаменело. Глаза сузились, стали злыми.

— Еще один гуманист. — И обратился к Морякину: — Как, доктор, считаешь? Не создать ли нам общество сохранения хилых? Я — «за». Только председателем может оказаться Хайруллохан. Он на такие случаи свой взгляд имеет.

Морякин мрачно вздохнул. Обернулся к Полудолину:

— Мы, Валентин Фирсыч, на эту тему уже не раз имели беседу с комбатом. Что поделаешь? Загоняет общество себя в тупик, а где управа? Будто нарочно — чем цивилизованнее все, тем глупее поведение отдельных лиц.

— Вы о ядерной войне? — спросил Полудолин.

— При чем здесь война! — в сердцах сказал Морякин. — До нее, извините, еще дожить надо. А мы творим и видим зло каждый день. Посмотрите вокруг…

— Смотрим, — заинтересованно сказал Полудолин.

— Раньше матери рожали по десять — двенадцать детей…

— Раньше — это когда? — спросил Полудолин с подначкой.

— Когда нас не было с такими вопросами. Представляете — двенадцать ребят. Из них пять — семь умирали. Оставшиеся получали бытовую иммунизацию. Такую, что инфекция гибла, попав на любого из них. А сейчас?

— А сейчас? — переспросил Полудолин и невинными глазами посмотрел на Морякина.

— Сейчас те, кто решил завести не собачку, а ребенка в доме, заводят один экземпляр. По науке это называется уникумом. Вы небось тоже из однодетной семьи?

— Нас трое, — сказал Полудолин. — Тут у вас, доктор, промах.

— Вот! Победа разума над природой. Ваше счастье! А у тех, кто имеет по одному ребенку, и забота одна — трястись над уникумом всю остатнюю жизнь. А жизнь недоделок не прощает. Это не строительная комиссия исполкома. Да и медицина в охиление человечества вносит свою лепту. Новые снадобья. Новые методы лечения. И живет одинокое дитя еле живое. Благо если само потом решит завести собачку, чтобы не плодить опенков. Сколько матерей пролили слезы, страдая за детей! Но разве не сами они виноваты?

— Доктор прав, — сказал Бурлак. — Ты задумайся, комиссар, что комбинация «мама, папа и один сын» — отрицательное социальное явление. Родят одного. Берегут чрезмерно. Растят дохляка. Делают все, чтобы он вдруг не стал здоровым. В школе унижаются. Доказывают учителям, что дитяти физкультурой заниматься нельзя. Берегут от лыж, от бега, от лопаты. Кашку в ротик с ложечки. Смотришь, здоровый мужик. Коломенская верста без фуражки. Сердце нормальное, легкие — всё при нем. А сам хиляк и хлюпик. Ни ста метров пробежать, ни подтянуться на перекладине.

— Значит, что-то надо для таких делать, — сказал Полудолин. — Служить таким в армии…

— А ты что, — перебил его Бурлак, — хочешь, чтобы мы здесь людей поделили на две категории? Граждане первого сорта — служите в армии. Граждане второго сорта — вам постелька. Так, что ли? Нет, такое не пройдет. Каждому положено нести равную ношу общественных обязанностей. И коли не готов, все равно неси.

— Не слишком ли жесток такой подход?

— Да, это жестоко. Но предельно справедливо. Если уж говорить всерьез, я бы освободил от предстоящего выхода Кулматова.