Читать «Жаркие горы» онлайн - страница 24

— У меня самовар, — скромно похвастался Бурлак.

— Да ну! — обрадовался генерал. — Говорил ведь кто-то — не поверил. А от самовара уезжать — просто неумно.

— Козюрин! — крикнул Бурлак. — Самовар!

Они расположились в штабе батальона. На стол вместо скатерти набросили чистую, хорошо проглаженную простыню. В глиняных плошках поставили фруктовый сахар, изюм, инжир. Появились из сусеков комбата чайные чашки Дулевского завода — широкие, веселые, расписанные золотыми цветами.

Генерал чаевничал с большим знанием дела. Он с удивительной домашностью прихлебывал чай из чашки, аккуратно брал с блюдца кусочки сахара, надкусывал, клал на место и снова прихлебывал. Лицо его, порозовевшее от удовольствия, вроде бы даже утратило часть той суровости, которая для всех делала его генералом и служила частью привычного вида, как пропыленные погоны с большой звездой.

— Кто заваривал? — спросил генерал, одновременно показывая большим пальцем, опрокинутым вниз, что просит еще налить ему чаю.

— Я, — ответил Бурлак, подвигая чашку к кранику. — Что, плохо?

— Наоборот. Так хорошо, что майора тебе можно было и раньше присвоить.

— Большим начальникам хорошо шутить, — сказал Бурлак, обращаясь к Полудолину, — им что…

Санин отставил чашку и засмеялся.

— Большой начальник? А ты их видел, больших-то? Какая у меня машина — знаешь? А больших начальников делает большая машина. Представляешь — черпая громадная бандура. Открывается дверца — как ворота.

Садишься, кладешь щеки на плечи. И повезли тебя. По асфальту. Может, забыл, как мы с тобой на Чарикаре в арыке ползали? Или такого не было? Ценю деликатность. Тактичному майору жить легче. А я забыть не могу. При генеральском-то достоинстве носом в тину…

— Не было ничего такого, товарищ генерал, — успокаивающе сказал Бурлак. — Замполит человек новый, невесть что подумать может. Плохо это.

— Я уверен, он человек думающий. Вот ты ему и подкинь материал для размышления. Пусть осмыслит привратности бытия.

— А почему я подкидывать должен? — спросил Бурлак с сомнением.

— Слыхал, что ты реалистично тот случай изображаешь.

— Треплются, — сказал комбат решительно. — Один раз как-то по свежим следам рассказал. Давно было.

— И теперь расскажи. Пусть не стареет история в памяти. Чего стесняться? Был ведь факт, как его отрицать? Все равно ведь когда-нибудь просветишь замполита. Не может быть, что умолчишь. А так при мне хоть выражения выбирать будешь. Короче, рассказывай.

— Я ведь тогда и про песню, — сказал Бурлак, бросая какой-то неизвестный Полудолину козырь.

— Все как есть, — подтвердил генерал. — Только сперва подними руку. И как там это: «Клянусь говорить правду, одну только правду…»

— Было это на чарикарской «зеленке», — сказал Бурлак, обращаясь к Полудолину. — И сложилась обстановка, что с меня генерал Санин стал снимать стружку. Не грубо, а мастерски. Тоненько. Можно сказать, этак бархатно. Для шлифовки натуры. Стояли мы под раскидистым ореховым деревом. Вдруг как жахнет! Метрах в пятнадцати…

— Будет тебе пугать, — перебил генерал ворчливо. — Я себя убедил, что метрах в восемнадцати было. Теперь ты уже ближе кладешь.