Читать «Интеллигенция (февраль 2008)» онлайн - страница 28

Через несколько месяцев после того вечера новоявленный друг Сталина напал на СССР. Холеный мальчик Юра Тимофеев, профессорский сынок, не дожидаясь призыва, пошел сражаться с фашистами. Он стал пулеметчиком, а потом журналистом фронтовой газеты. После окончания войны закончил институт и начал работать в Радиокомитете. Быстро выдвинулся и вскоре возглавил Детский отдел Всесоюзного Радио.

Я же в начале пятидесятых была безработной. Как-то, возвращаясь откуда-то после очередного отказа, встретила Юру и пожаловалась ему на свое горестное положение. Он сказал: «Это сейчас очень трудно. Впрочем, я попробую. Пойдем». Мы пришли в Радиокомитет, в большую приемную, и Юра скрылся за огромной дверью. Я ждала, как мне показалось, очень долго - больше получаса, разозлилась и ушла.

В тот же вечер рассказала Фриде Вигдоровой о происшедшем. Фрида посмотрела на меня долгим, пристальным взглядом и сказала: «Юра прав, это сейчас очень трудно».

Через некоторое время я узнала, чем закончилось Юрино пребывание в начальниках. Однажды ему вручили предписание уволить всех радиожурналистов-евреев. Юра твердо сказал: «Увольняйте меня, я этого не сделаю». Ну, его и уволили.

***

5 марта 1953 года страна узнала о смерти вождя. Скажу прямо: я почувствовала облегчение. Появилась надежда, что надвигающийся мрак рассеется и страна избежит фашистского безумия. И все-таки, когда я поздним вечером вышла пройтись перед сном, мне показалось, что верхние этажи домов зашатались и стали сдвигаться - то ли рухнут мне на голову, то ли сомкнутся и закроют небо. Колени ослабели. Мне стало очень страшно. Заговорило что-то подсознательное, глубоко затаившееся в душе. Видать, не очень-то я была уверена в светлом будущем, ожидающем страну без Сталина.

Назавтра опять школа. В учительской тягостное молчание, заплаканные физиономии. Зина Кулакова взглянула на меня и неуверенно пробормотала что-то вроде: «Вот, хорошие люди умирают…» Я заторопилась к детям. В коридоре Зина меня догнала: «Кена, да ты что? Думаешь, я прощу людоеду загубленного в лагере дядю Сашу?!» Я уже слышала от Зины о воспитавшем ее дяде-меньшевике и его судьбе. Я уже бывала в ее домике в Покровском-Стрешневе, который дядя с семьей делил до ареста со своим другом, тоже в прошлом меньшевиком, профессором эконом-географом Рафаилом Михайловичем Кабо, отцом известной писательницы Любови Кабо. Мир тесен: Кабо и его жена были ближайшими друзьями моего отца, еще со времен печорской ссылки в эпоху проклятого царизма.