Читать «Роман строгого режима» онлайн - страница 94

По имеющейся информации, в частном доме, примыкающем к конюшням, в данный исторический момент никто не проживал. Управляющий хозяйством убыл по делам на несколько дней, а с семьей у него не сложилось. Ночь была безоблачной, взошла луна, озарив склонившиеся над долиной горы, приземистые строения конюшен, шапки бурьяна за оградой. Похрапывали лошади в стойлах. У сторожа в будке работал телевизор. Похоже, все было спокойно. Две фигуры, одна из которых переносила на плечах рюкзак, перебежали открытое пространство, закопались в бурьяне. Потом обогнули хозяйство по периметру, подкрались к крыльцу жилого строения. Яркая луна осветила чугунную скамейку у крыльца, заброшенный колодец, примыкающий к дому гараж. Дрогнуло сердце – за все эти годы здесь, похоже, ничего не изменилось…

– Слушай, а с кем это ты трепался по телефону? – зашептала Татьяна. – Деловой такой, болтал, как все нормальные люди…

– С кем надо, с тем и болтал, – огрызнулся он. – Много будешь знать, Татьяна, не доживешь даже до рассвета.

Он бесшумно взлетел на крыльцо, потянул на всякий случай дверь. Закрыто. Значит, никого в доме. Несколько минут он возился с отмычкой. Обращению с этой штукой его обучил на зоне один бывалый квартирный вор – добродушный и приветливый человек. Дверь отворилась без скрипа, он просочился внутрь, пропустил Татьяну и прикрыл дверь. Все такое родное, пусть мебель другая, что-то переставили, что-то выбросили. Но какое наслаждение оказаться в отчем доме! Кажется, сейчас шагнешь в спальню, а там на кровати разметалась Лида, ждет, что он принесет ей из холодильника что-нибудь вкусненькое… Он зажмурился от сладости воспоминаний, потом открыл глаза, шагнул-таки в спальню. А вдруг?..

Ошибка просто фатальная! Вечно эти сентиментальные сопли не дают работать! Дрогнул застоявшийся воздух, он поздно учуял запах табака… А Татьяна уже подталкивала в спину – мол, чего чешешься, лирик хренов? Метнулось что-то наперерез, он уклонился от удара, но потерял равновесие и отвалил в сторону с подломившейся ногой! Засада! А Татьяну уже втаскивали в комнату, уже куда-то швыряли – она сдавленно восклицала, ударилась о стену… Звук взводимого курка, и Корчагин уже летел к кровати, перекатился, сбив какой-то столик. Вспыхнул фонарь, метались тени. Снова кувырок – теперь уже через кровать, сдавленный хрип:

– Серый, мочи… – Он поджал колени, пока не угодил в перекрестие лучей, и когда на него метнулось что-то бесформенное, ударил по уровню живота обеими пятками. Удар выдался на славу! Участника засады отнесло и так впечатало в стену, что он даже охнуть не успел – пал бесчувственной тушей. И сбоку пронзительная выпь – слава богу, в мужском исполнении! – похоже, Татьяна впилась в своего противника зубами. Удар головой, хруст, хищное урчание с женскими интонациями. Ну, ничего себе женщины в русских селеньях… Нужно помочь. Он снова колесом покатился по кровати, различая в темноте лишь зыбкие очертания, уткнулся во что-то мускулистое, хрипящее, мужское, отправил кулак в грудину и сжал предплечьем горло, обняв себя свободной рукой за «рабочее» плечо. Противник долго не мучился, обмяк.

– Ты в порядке? – прохрипел он.

– Ох, Лешенька, не спрашивай… – жалобно прозвучало из угла.

– На месте! – грозно гавкнули с порога, вспыхнул фонарь, озарив скрюченные под кроватью тела. Пискнула Татьяна, а Корчагин почувствовал, как щекотливая прохладная змейка заструилась по хребту. Ствол был нацелен точно в лоб, а трясущийся палец уже оттягивал крючок. Приказано взять живым, но кто осудит, если взяли мертвым? Третий объявился! Находился в соседнем помещении, прислушивался к шуму драки, поджидая момента… Дьявол! Он ведь должен был помнить, что все «знаковые» места в этом городе находятся под надзором! Корчагин обязательно посетит свой дом! Позиция зверски неудобная, в рюкзаке – портативные «Кедры», которые он отобрал у парней, прессовавших пасечника, запас боеприпасов – но рюкзак он скинул еще перед порогом…

– Ну вот и всё, – злорадно ухмыльнулся удачливый участник охоты. – Спалились, голуби. – Он завозился, похоже, извлекал то ли рацию, то ли сотовый.

За спиной у него многозначительно кашлянули. Он обернулся – и получил мощный разряд в лоб обухом топора! Повалился как подкошенный, воздержавшись от комментариев. Упало оружие, упал фонарь, звякнул о стену топор, исполнивший свою историческую миссию…

Молчание затягивалось, становилось каким-то глупым. Невнятное тело колебалось в дверном проеме, дышало как-то подозрительно, со свистом. Многозначительный запах растекался по помещению – тяжелый, неприятный, впрочем, в этот щекотливый момент он не вызывал особых отрицательных эмоций. Обычный запах перегара…

– Кто ты, добрый человек? – сглотнув, осведомился Алексей. – Освети лицо и назови пароль.

Спаситель хрипло гоготнул, поднял работающий фонарь и направил его снизу – на подбородок. Проявилось что-то жуткое, безобразное, из самых запущенных глубин подсознания. Небритая челюсть, впалые щеки, воспаленные глаза, запавшие в черепную коробку. При этом обладатель роскошной физиономии начал издавать утробные кладбищенские звуки, направил фонарь на свою «топорную работу», скрюченную под ногами, и удовлетворенно констатировал:

– Кажется, я ему угодил.

– Не въехал, – пробормотал Корчагин.

– Коптелый, а почему ты трезвый? – изумленно спросила Татьяна. – Ты был в дугу, в стельку и в коромысло. Ты не мог так быстро протрезветь…

– Сам в шоке, фартовые мои, – осклабился Коптелый. – Хотя с чего вы взяли, что я трезвый? Я бухой в дымину – просто у меня состояние опьянения проходит последовательно несколько стадий – как вперед, так и назад. Мне стало совестно после вашего ухода, я просидел минуту в бочке, долбанул еще чуток и вернулся, так сказать, на предыдущий уровень. Начал рассуждать, куда вы могли податься. Все это сложно, вам не понять, друзья мои, поскольку вы еще не побывали в шкуре профессионального алкоголика. Я тут, кстати, осмотрелся между делом. Этих кексов было трое. Мы одни. Можем чем-нибудь заняться.

– Потрясающе, – заключила Татьяна. – Всё это так же реалистично, как монгольский автопром. Коптелый, ласточка, милый наш, как же мы рады тебя видеть…

Шура удовлетворенно крякнул, направил на них фонарь и заржал.

– А вы клево смотритесь там вдвоем. Леха, чего это у тебя – женский батальон «Краповые трусики»? Танька, ты чего в угол забилась? Боишься, что ли?

– Боюсь, Коптелый, – призналась Татьяна. – Рада, но боюсь.

– Господи, Шура… – Алексей непростительно тормозил. Он подлетел, заключил друга в суровые объятия, стал лупить его кулаками по спине, выражая неуемный восторг.

– Шура, ты молодец…

– Да ладно, – смутился Коптелый. – Знаешь, Леха, я где-то слышал замечательную фразу: жизнь нужно не растягивать, а наполнять. Водкой я ее уже наполнил, пора бы сделать что-нибудь еще… Ну ладно, раздавишь, – запыхтел он недовольно. – В общем, вы тут это… занимайтесь, если чего-то недоделали, а мне нужно срочно принять антикризисные меры…

– Народ, разбирайте «макарычей»… – бормотал Корчагин, ползая с фонарем по полу. – Ищите у них запасные обоймы, нужно валить отсюда…

Они возились, натыкаясь друг на друга, а Коптелый уже орудовал в смежной гостиной – он нашел там холодильник – причем не пустой, о чем не преминул сообщить. Что-то звякнуло, забулькало – Алексей уже догадывался, в чем заключались «антикризисные меры».

– Коптелый, прекращай, – ужаснулся он. – Опять нажрешься, как мы тебя потащим?

– Не боись, начальник, – хохотнул из гостиной Шура. – Всё под контролем. Это текила – детские слюни. А жратвы-то тут сколько… – захрустела обертка, Коптелый что-то жадно жевал. – Ребята, я тащусь… вы не представляете, как упоительна в России ветчина…

– Боже, он еще и ест, – шептала Татьяна, переворачивая и ощупывая бесчувственное тело «человека в штатском». Взвизгнула, сделала эффектный скачок, когда оно вдруг застонало и заскребло ногтями по полу. – Оно живое, черт возьми, Лешенька… Слушай, а почему в комплектацию террористов местного значения не входит скотч? Ну, я имею в виду липкую ленту…

– Зачем тебе скотч, у тебя кулака нет? – проворчал Корчагин и опомнился. – Ах, да, прости… – Он переместился, зажав фонарь, примерился кулаком в активно моргающий глаз и погрузил участника несостоявшейся засады в дальнейшую спячку.

– Что вы там про скотч? – объявился в проеме Коптелый. Он что-то волок, пытаясь пристроить за спину. – Нет, ребята, скотча нет, только текила. Я тут рюкзачок надыбал, загрузил в него немного провизии… ну, и всего такого. Возьму с собой. Веселее будет воевать. У вас ведь наполеоновские планы или я что-то напутал?

– Да, у нас сегодня встреча с крупным бизнесом, – проворчал Корчагин и смерил оценивающим взглядом зыбкую фигуру вернувшегося к жизни друга. – Знаешь, Шура, я не хочу сказать ничего такого, чтобы тебя обидеть, но чтобы идти с нами…

– Нужно собрать пакет документов? – удивился Коптелый. – Ладно, Леха, не грузись, я в норме. Не пропил еще силушку молодецкую. Ты, главное, следи за мной, чтобы похмелье не началось – тогда точно труба… И слушайте, ребята, – замялся Коптелый, – вы бы хоть рассказали, что тут у вас происходит, а? Да, согласен, ты настоящий Леха, хотя, по идее, должен сидеть… Что за хрень вокруг, а? А то я, понимаешь ли, немного отсутствовал…