Читать «Воздушные дуэли. Боевые хроники. Советские «асы» и немецкие «тузы». 1939–1941» онлайн - страница 13

Между тем к началу августа за счет продолжающихся поставок самолетов с авиазавода № 21 в Горьком и других численность советской истребительной авиации достигла астрономических по меркам конфликта масштабов.

Боевой состав советской истребительной авиации в районе Халхин-Гола к 1 августа 1939 г.

Таким образом, всего насчитывалось уже 256 истребителей, среди которых значительно преобладали И-16 тип 10. Роль бипланов постепенно сходила на нет.

Первую половину августа в воздухе царило временное затишье, до 13-го числа произошло лишь несколько боев, затем неделю стояла нелетная погода.

Между тем 20 августа советско-монгольские войска перешли в наступление, нанося главный удар по флангам японской группировки. Советские бомбардировщики СБ наносили мощные удары по укреплениям противника, а также его коммуникациям и аэродромам.

В этот же день советские истребители впервые применили реактивные снаряды РС-82. Это задание было поручено специальной группе И-16 под командованием летчика-испытателя НИИ ВВС капитана Звонарева. Ракеты были выпущены по истребителям Ki-27 с расстояния 500 м. Однако, хотя пилоты «ишаков» и отчитались о попаданиях, никаких потерь в этот день у «самураев» не было [23] .

21 августа над Халхин-Голом произошло сразу несколько крупных боев. Утром японская авиация нанесла удар по аэродрому Тацмаг-Булак. В нем участвовал в общей сложности 51 бомбардировщик (24 Ki-30, 12 Ki-21 и 15 Ki-36 в сопровождении 88 истребителей Ki-27 из 1, 11, 24 и 64-го сэнтаев). Внезапности не получилось, противник был заблаговременно обнаружен постами ВНОС, и советские истребители встретили японцев уже в воздухе. В результате разгорелось большое воздушное сражение, в котором участвовали 123 И-16. Сталинские соколы заявили о 13 победах (одиннадцать над истребителями и две над одномоторными бомбардировщиками). При этом собственные потери оказались велики: 3 И-153 и 3 И-16, причем все пилоты последних погибли. Что касается налета, то японцам удалось уничтожить один СБ.

После этого в течение дня имело место еще несколько схваток. В 14.45 армада из 58 И-16 и 11 И-153 из 22-го иап, вылетевшая на штурмовку, по дороге встретила большую группу японских самолетов. Без потерь со своей стороны советские летчики отчитались о трех сбитых Ki-30 и семи Ki-27.

Аналогичный бой с участием большого количества самолетов с обеих сторон состоялся вечером [24] . Реальные потери японцев за день составили 6 машин (1 Ki-30, 1 Ki-36 и 4 Ki-27). ВВС РККА лишились 11 самолетов (4 И-16, 3 И-153 и 4 СБ). Таким образом, императорская авиация снова победила. Обращает на себя внимание тот факт, что потери зачастую были несоразмерны с огромным количеством самолето-вылетов и машин, участвовавших в бою. Как правило, бились между собой 100–120 истребителей, а сбивалось при этом три-четыре из них. Советская истребительная авиация территориально «господствовала в воздухе», то есть относительно времени и пространства в небе в целом находилось больше самолетов, чем у противника. По такому же принципу велись воздушные бои, в квадрат, где был замечен враг, попросту посылалось как можно большее количество машин. При этом выполнение боевой задачи конкретным летчиком дезавуировалось.

Именно тогда на Халхин-Голе сложилась советская концепция «господства в воздухе», которая просуществовала потом вплоть до мая 1945 г. У нас этот термин чаще всего понимали буквально, то есть чьих самолетов больше летает в небе над конкретным районом. Поэтому завоевать «господство» в ВВС РККА стремились простым насыщением воздуха как можно большим числом истребителей в ущерб конкретным боевым задачам.

Однако рано или поздно количественное и территориальное господство в воздухе может перетечь в тактическое и стратегическое. Особенно если силы противника перенапряжены и он не получает свежих подкреплений и техники в достаточном количестве. Именно это и произошло с японцами на Халхин-Голе.

Квантунская армия снабжалась новыми самолетами и летчиками в ограниченных количествах, а производство тех же Ki-27 составляло всего 30 штук в месяц. Советское же командование, наоборот, придавало победе на Халхин-Голе первостепенное значение, щедро пополняя расположенные там части новой техникой. В итоге японцев попросту задавили, и в конце августа в воздушной войне наконец наступил перелом.

25 августа японцам при потере нескольких своих машин впервые не удалось сбить ни одного советского самолета. 29-го числа сбито четыре Ki-27 при потере одного И-16. Летчик Ивори Сакаи вспоминал: «Я совершал по четыре – шесть вылетов в день и под вечер уставал так, что, заходя на посадку, почти ничего не видел. Вражеские самолеты налетали на нас подобно огромной черной туче, и наши потери были очень, очень тяжелы…» [25] На сухопутном фронте императорские войска были окружены и 31 августа полностью разгромлены.

Потери советской авиации за август составили 77 самолетов, в том числе 39 И-16. Причем шестнадцать из них были, согласно советским данным, утрачены по небоевым причинам [26] .

В начале осени воздушные бои пошли на убыль. Тем не менее спорадические воздушные схватки продолжались. Советские авиаторы применяли излюбленную тактику, посылая в бой сразу по несколько эскадрилий. 1 сентября пилоты И-16 произвели в общей сложности 145 самолето-вылетов. При этом было заявлено о 20 победах, японские летчики отчитались о тридцати трех. Фактически же были сбиты 5 Ki-27 и 3 И-16. Еще один «ишак» получил повреждения и совершил вынужденную посадку в степи недалеко от аэродрома Тамсаг-Булак.

На следующий день в небе впервые появились истребители Ki-10 из 9-й эскадрильи, недавно переброшенной в район конфликта. Однако устаревшие бипланы не могли на равных тягаться со скоростными истребителями. В результате боя японцы лишились трех Ki-27 и одного Ki-10, а ВВС РККА одного И-16.

4 сентября стороны провели несколько боев и потеряли по одному истребителю.

Последние события имели место уже 14 и 15 сентября, когда в Европе уже вовсю шла война между нацистской Германией и Польшей. Напоследок, зная о скором перемирии, японцы решили нанести авиаудары по советским аэродромам. В первый день в атаке участвовали 10 бомбардировщиков в сопровождении 45 истребителей. Их пытались перехватить 75 И-16 и 15 И-153. Однако потерь с обеих сторон не было.

А 15 сентября сразу 200 истребителей и бомбардировщиков атаковали аэродром Тамсаг-Булак. Предчувствуя близкое окончание войны, советские летчики расслабились и оказались попросту не готовы к нападению. Только своевременное прибытие большой группы И-16 с другого аэродрома позволило выправить ситуацию. В итоге в результате этого последнего сражения императорская авиация лишилась девяти истребителей, ВВС РККА – шести (1 И-16 и 5 И-153). Тем не менее этот эпизод показал, что японцы вовсе не разгромлены и по-прежнему в состоянии сражаться.

Всего в сентябре советская группировка потеряла 16 самолетов, в том числе 7 И-16.

Общий счет был не в пользу «ишака». С 22 мая по 15 сентября 87 самолетов были сбиты, еще 22 разбились в результате аварий и катастроф. Японцы же потеряли 62 Ki-27, еще 34 получили сильные повреждения и были затем списаны. При этом надо учитывать, что «Накадзимы» сражались не только с И-16. Помимо последнего в боях были потеряны 76 бипланов И-15 и И-153. Таким образом, потери советских истребителей почти вдвое превысили потери противника [27] .

Всего же императорская авиация потеряла на Халхин-Голе 88 самолетов всех типов, еще 74 были списаны из-за полученных повреждений. Всего 162. Потери же ВВС РККА составили 249 машин, в том числе 42 по небоевым причинам [28] .

Советская авиация во время войны выполнила свыше 20 тысяч самолето-вылетов, из которых 18 509 (90 %) пришлось на долю истребительной авиации.

Главным советским асом Халхин-Гола стал В.Г. Рахов из 22-го иап, одержавший, по официальным данным, 8 личных и 6 групповых побед на И-16. 6 личных и 13 групповых побед одержал комиссар эскадрильи Арсений Ворожейкин [29] из того же полка, по пять было на счету помощника командира эскадрильи лейтенанта Ивана Красноюрченко [30] , В.П. Трубаченко и Г.П. Кравченко. При этом стоит отметить, что учет сбитых самолетов конкретно в данном конфликте велся весьма халатно, причем с обеих сторон. Японцы завышали свои успехи порой в пять – семь и более раз, сталинские соколы ненамного «отстали». Поскольку театр военных действий был очень ограниченным по площади, а бои зачастую велись над степями, подтвердить или опровергнуть заявления летчиков было весьма сложно. Да к тому же командование этого особо и не требовало, охотно пополняя счета своих героев.

Что же касается Якова Смушкевича, командовавшего авиацией на Халхин-Голе, то его 17 ноября 1939 г. наградили второй медалью «Золотая Звезда». Карьера комкора пошла в гору. Уже через два дня его назначили начальником (командующим) ВВС РККА, попутно сделав кандидатом в члены ЦК ВКП (б). 4 апреля 1940 г. Смушкевичу присвоили звание командарм 2-го ранга, а уже 4 июня генерал-лейтенант авиации. В августе 1940 г. был переведен на должность генерал-инспектора ВВС РККА, а в декабре того же года – помощника начальника Генерального штаба РККА по авиации. Но на этом, как это часто бывало при Сталине, карьерный рост Смушкевича и закончился.

8 июня 1941 г. он был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «военной заговорщической организации», по заданиям которой Смушкевич якобы проводил работу, «направленную на поражение Республиканской Испании, снижение боевой подготовки ВВС Красной армии и увеличение аварийности в Военно-воздушных силах». Бывший герой и другие арестованные естественно признали предъявленные обвинения, тем более что высокая аварийность действительно имела место быть. То есть «состав преступления» был налицо, оставалось лишь притянуть к нему за уши конкретных «виновников». 28 октября 1941 г. по приказу наркома НКВД Лаврентия Берии Смушкевич был расстрелян в поселке Барбыш Куйбышевской области.