Читать «Земля (сентябрь 2007)» онлайн - страница 124

журнал Русская жизнь

И.П. Сопромат здесь углядел не я, а люди, которые заходили к Мацуеву в гримерку после его выступления. С чем-то они его хотели поздравить. Потом мне рассказали, что Денис жаловался: хотя ему уже далеко не впервой развлекать жующую публику, на этот раз играть было особенно тяжело. То есть сам Денис еще полон романтических предрассудков по поводу миссии музыканта: жевать-де надо в буфете, а в зале должно внимать, дрожать, задыхаться и падать в обморок. Но Мацуев преодолевает эти предрассудки. Он понимает, что если он благородно откажется от роли тапера, куш заберет другой. И в данном случае заслуживает внимания не своекорыстие Мацуева, а его мудрость. Ясное осознание того, что высокая жрачка и высокая музыка надежно спаяны. Ну не могут буржуи позволить себе другую музыку за пределами своего дома. Бремя у них такое.

К.Г. Мне доводилось вкушать высокую жрачку и внимать музыке, которая сопровождала этот процесс. Есть «музыка для релаксации», есть «голоса леса», «звуки природы»; подобные CD продаются в киосках. А есть «музыка для желудочного сока». Это не столько обширный, сколько элементарный репертуар. «Интродукция и рондо каприччиозо» Сен-Санса, семейный бизнес Штраусов, а также строго определенные вальсы, ноктюрны и мазурки Шопена, в буквальном смысле слова навязшие в зубах, неотделимые от работы поджелудочной железы и секреторной системы человеческого организма. При всем моем огромном уважении не только к Шопену и Сен-Сансу, но даже - вы будете смеяться - к венской династии Штраусов, я не могу назвать эту музыку высокой. Для ее исполнения не требуется исполнительская глубина. В бесчисленных лобби и ресторациях пятизвездочных отелей этот репертуар споро и безошибочно исполняется бесконечными выпускниками неисчислимых консерваторий - и ничего, бресская пулярка исправно переваривается и, покинув желудок, начинает свое путешествие по тонкой части кишечника. Появление Мацуева в буфете Лондонского экономического форума обусловлено не спаянностью высокой музыки и высокой кухни, а спаянностью высокого пиара с другим высоким пиаром. Продается не изысканная еда, а Лондонский экономический форум, не «Голубая рапсодия» Гершвина, а Денис Мацуев, ее исполняющий. Чистый пиар-проект. Миссия Мацуева, о которой вы говорите, началась и закончилась в тот момент, когда участники форума прочли его фамилию в программке. Музыка - необходимая формальность. Рефлексия в гримерке - в сущности, тоже.

И.П. Тут нечему возражать. Я только не понимаю, что вас так злит. Есть событие, нужен тапер, этим тапером не может быть, с одной стороны, Шуфутинский, с другой, Плетнев. То, что русский Лондон выбрал себе в таперы Мацуева (а также то, что Мацуев на сегодняшний день является самым популярным пианистом в РФ), немного огорчительно, но вполне понятно. Игра нашего героя воплощает самое расхожее, самое плоское представление о виртуозности. А какое еще представление может царствовать на званом ужине на пятьсот человек, если этот ужин проходит не в Германии или Австрии? Следующий этап - выступление на званом ужине Плетнева. Пока сам Плетнев к этому, увы, не готов. Однако публика, уверяю вас, готова. Я сидел за одним столом с господином Лебедевым, он из совсем другого форбсовского списка. Когда Мацуев заиграл, Лебедев без энтузиазма, но с готовностью отложил вилку и нож, обернулся к сцене и замер в очень неудобной позе. Рядом со мной сидела прелестная француженка из очень известного ювелирного концерна, которая, судя по ее вопросу во время исполнения какой-то строго определенной, как вы сказали, мазурки Шопена, не часто посещает концерты классической музыки. Она шепнула мне: «Is it russian traditional music?» То есть она воспринимала действо как манифестацию русской духовности. И была полна уважения и к этой манифестации, и к этой духовности. Движения ее вилки стали особенно плавными. В общем, уважуха к «классике» является социальным инстинктом только одного класса. Класса богатых, разумеется. Играй на этом ужине Плетнев, девушка вообще бы не шелохнулась. Ее пиарщик дал бы ей понять, как вести себя, слушая Плетнева.