Читать «Поминальный вечер» онлайн - страница 5

Военные давно уже поднялись со своих мест и теперь стояли навытяжку, молча и неподвижно. А Броха, с трудом оторвавшись от портрета, на который она глядела пристально и самозабвенно, обратилась к солдату, и в голосе ее зазвучала материнская задушевность:

— В вашем полку у меня было уже трое сыновей. Вы будете четвертым. Они мне, как матери, письма слали, и я о них, как о родных, заботилась: чулки и рукавицы им вязала, носовые платки вышивала, посылала им разные подарки. И эта забота была для меня большой радостью, — ведь, право же, тоскливо матери без заботы о детях. Теперь сынки мои названые давно уже вернулись домой, к родным матерям, но и меня не забывают, письма шлют, интересуются, как я живу, не нуждаюсь ли в чем. Я надеюсь, что и вы, как они, заменявшие в полку Вениамина, будете свято чтить его память.

— Даю вам в этом слово, — дрогнувшим голосом ответил Коробов. Ему хотелось сказать Брохе еще что-нибудь такое, что прозвучало бы торжественно и проникновенно, но слов не нашлось, и он смущенно замолчал.

А Броха, склонясь к нему, легко коснулась его плеча и, как бы благословляя, сказала:

— Дорогие вы мои! Живите долго в радости и счастье, будьте отрадой для матерей ваших! И пусть никогда не повторится война, которая принесла всем нам столько слез и горя!

Несколько мгновений Броха сквозь слезы смотрела на солдата, как бы выжидая, что он ей ответит. Потом снова заговорила:

— Расскажите мне что-нибудь о себе, о своей жизни.

— Ну, что я могу рассказать? — смущенно спросил солдат.

— Что бы вы ни рассказали, все будет дорого моему сердцу, — ответила Броха. — Мы же с вами и не познакомились еще по-настоящему. А мне бы хотелось знать, откуда вы родом, какая у вас семья, как вам живется.

— Как живется? — переспросил солдат, казалось не зная, с чего начать.

И, уж совсем смутившись, сделал то, что должен был сделать, как только вошел в эту комнату, — представился на военный манер:

— Рядовой Владимир Коробов.

— Так, значит, вас зовут Володей? Хорошее имя! — сказала Броха.

А солдат, по-юношески конфузясь и переминаясь с ноги на ногу, все еще никак не мог приступить к связному рассказу.

— Ну, служим, охраняем родину, учимся, значит… — говорил он несвязно.

— Откуда вы родом? — видя его смущение, пришла ему на помощь Броха.

— Из-под Балашова.

— Из-под Балашова? — переспросила Броха. — А где он находится, этот Балашов? Докатилась ли до него война?

— Докатилась. Наша деревня сгорела дотла. Зато теперь новую отстроили, краше прежней.

— А как родители, братья, сестры? Вы мне обо всех расскажите — ведь не чужие они мне, вашей названой матери.

— Родители работают в колхозе. А вот два брата погибли на войне.

— Не вернулись, значит. Семейные? Сироты, наверно, остались, как у моего Вениамина?

— Нет, они не были женаты.

— Ну, значит, одна мать сиротой осталась. Сердце матери не перестанет кровоточить. Если у них и были невесты, то они небось давно замуж повыходили. И только мать одна все еще ждет их не дождется. Как и я, не верит в их гибель, думает — авось ошибка вышла, может, живы они и весть о себе подадут. Покуда мать жива — живы и дети: в ее сердце они живут и после смерти, если смерть все же настигла их.