Читать «Всё лучшее в жизни либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению (сборник)» онлайн - страница 122

Суню Бейлина-старшего я уже не слышал. От комплиментов Пушкина прекрасной еврейке он вдруг совершенно неожиданно для присутствующих стал говорить о предательстве как о национальной черте евреев. Он говорил не менее убедительно, чем господин Шапиро об антисемитизме русской литературы. Особенно впечатлял рассказ о том, как евреи связали Самсона и с гаденькими ухмылками стыдливо отдали его филистимлянам. Копию своего доклада Суня Бейлин-старший послал Ясиру Арафату, так что можно было ждать международных осложнений.

– Свободу симулировать невозможно! – кричал Суня, и все аплодировали: в сто девятнадцать лет сохранить такой юношески звонкий голос! Суня мог бы читать вслух даже телефонную книгу – овация была ему обеспечена.

«С евнухами можно долго беседовать», – вспомнил я рассказ одной дамы из чьего-то гарема.

Наконец ему разрешили сесть, поскольку изображать восклицательный знак старик больше не мог. И он пал на кресло. И мгновенно превратился в скрюченный вопросительный знак, кажется, даже без точки внизу…

Я улыбаюсь. Кто-то впрыскивает в меня очередную порцию яда. Принимаю удар. Плачу тем же…

Мысленно вырабатываю новую систему игры в лотерею. По самым приблизительным подсчетам мой выигрыш за месяц составит миллион шекелей. И это при том, что я покупаю билет два раза в месяц. Меня уже стали одолевать фантазии: на эти деньги я смогу издать полное собрание сочинений, открыть театр, поставить все, что захочу. Мне даже померещился маленький домик на берегу моря. И я – умиротворенный, поднялся рано поутру, сбегал на море, загрузился в «Мерседес» с мягким ходом и бесшумным двигателем и отправился в театр на репетицию, где меня ждут выбранные мною актеры и актрисы в моем вкусе. В общем, я забираюсь в такие дебри, где жизнь полна созидания…

И вдруг слышу шепот двух партийных бонз, только что разносивших друг друга в клочья:

– Сижу я, значит, в баре, вдруг заваливаются две классные телки, одна садится по одну сторону, другая по другую…

О, какая дивная интрига! Какое изумительное действо разворачивается…

Представляю себе все места – от Деркето до Рио-де-Жанейро, где в эту минуту происходит подобное чудо. Думаю и о людях, которые не знают, что делать с огромным счастьем, которое на них вдруг свалилось. Ведь в эту же самую минуту они могли оказаться не в баре, а в скучном офисе, в зале заседаний какого-нибудь министерства или даже Кнессета…

Уж лучше совокупляться где-нибудь в подворотне, даже если вы слишком утончены для подобных занятий!

– Я воспользовался ими на все сто двадцать! – шепнул счастливец и отправился к двери, оставляя за собой невидимый шлейф счастья.

Что движет солнца и светила?

Могу ли я быть свободной (свободным) от страданий, пока не увижу вас?

Будь что будет, я решилась (решился) обожать вас всю жизнь и никогда ни с кем не видеться, и я заверяю вас, что и вы хорошо поступите, если никого не полюбите. Разве вы могли бы удовлетвориться страстью менее пылкой, чем моя?

Я заклинаю вас сказать мне, почему вы так упорно стремились околдовать меня, зачем вы это делали, раз вам было известно, что вы должны будете покинуть меня? И почему вы столь ожесточились в желании сделать меня несчастной (несчастным)?..

Неужели не было этой любви?

Этой тоски?

Этой нежности и потребности в понимании?

И что перед всем этим молоток председателя собрания?

О, моя любимейшая! Все знают, сколь много я в тебе утратил…

И кто может стать великим, если не изведает космическую мощь чувства, «что движет солнца и светила»! И разве случайно великий Дант завершил этими строками свое бессмертное творение?

Ведь скоро-скоро молодой Петрарка увидит в авиньонской церкви Лауру…