Читать «Студеные воды реки» онлайн - страница 2

— Он ушел навсегда? — спросил Семен и подтолкнул локтем Федора.

— Не мешайте, — девушка не отрывала взгляда от секундомера, размеренно стучавшего на ее розовой ладони.

— Мы вас полюбили с первого взгляда и не хотим терять, — Семен поставил свой чемоданчик на землю и вздохнул.

— Между прочим, он еще и боксер, — многообещающе сказала девушка и посмотрела на них, и потом уже почти не смотрела на секундомер.

Семен с тщательной напористостью вел разговор, словно годовалого щенка на тонком поводу, вел уверенно, с профессиональной небрежностью.

Лыжник затерялся в пространстве парка и весенних солнечных бликах и, как оказалось потом, в просторном сердце девчонки.

— Я вас еще найду, — пообещал на прощание Семен, — обязательно найду и отберу у лыжника.

Но нашел ее Федор, а еще точнее — она сама нашла его. Как-то на улице она поздоровалась с ним первая и остановилась, выжидающе заглядывая в глаза.

— Как боксер? — Он хотел спросить ее беспечно и весело, но спросил растерянно и приниженно как-то.

— Боксер! Какой боксер? Ах да, Борис. Он уехал. Да и при чем он здесь?

Действительно, он как-то не подумал об этом тогда. И они пошли. По сухому асфальту в уже зазеленевший парк, и смутно как-то, далеко в себе, он боялся быть похожим на физкультурника. Он боялся лыжни и секундомера в ее руке, который бы безжалостно отсчитал и его время.

3

— Фэ, ты любишь меня?

— Да, конечно.

— Почему же ты не хочешь меня поцеловать?

— Я хочу.

— Так поцелуй…

И они целовались на виду у всего города. Как и все влюбленные, они были эгоистами, и это им нравилось.

Федор добивал последний курс и мучился от сознания своей беспомощности. Ясно и настойчиво подступало чувство, что. он ничего не знает.

— Но ты же оперируешь, — говорила Лизонька, — что еще?

— Очень многое, — неопределенно отвечал он.

— Странный ты человек. Сейчас надо думать о дипломе и больше ни о чем.

Они уходили в парк, целовались, слушали природу, и он забывал на время о своих сомнениях. Они и действительно начинали казаться ему мелочными и никчемными. Так, от лукавого.

Поздно вечером он возвращался в общежитие и долго привыкал к молчаливому отчуждению Семена. На тумбочке Семена высилась гора книг, пепельница была до отказа забита окурками и скомканными черновиками.

— Ты еще ей не надоел? — усмехался Семен.

— Не знаю. Наверное, нет.

— А тебе что же, все равно?

— Знаешь, оказывается, Николай Иванович Пирогов извлекал камень из мочевого пузыря за две минуты. Ты можешь себе это представить?

— Вполне.

— Как же?

— Просто. Надо иметь опыт Пирогова.

— Нет… Надо быть Пироговым. Мне хочется все бросить к чертям.

— Так в чем же дело?

— Может быть, еще брошу.

— Странный ты человек, Фэ-фэ. Мудришь много. Оригинальничаешь. Ладно, не мешай, оригинальный отличник.

Федор долго бродил по комнате, вспоминал глаза Лизоньки, ее губы и ее голос, ее прикосновения и свой восторг.