Читать «Рассказы о литературе» онлайн - страница 10

— Я им докажу, что я в своем уме, — продолжал Грибоедов, окончив свой рассказ, — я в них пущу комедией, внесу в нее целиком этот вечер: им не поздоровится! Весь план у меня в голове, и я чувствую, что она будет хороша.

На другой же день он задумал писать «Горе от ума».

История эта сильно смахивает на легенду. Вряд ли так вот прямо, «на другой же день» после рассказанного тут эпизода Грибоедов задумал свою комедию. Да еще как бы со специальной целью: отомстить клеветникам. Этот рассказ наверняка содержит много преувеличений. И все-таки что-то похожее, вероятно, было. Может быть, слух о мнимом сумасшествии Грибоедова и не «разнесся по всей Москве». Может быть, кто-нибудь из обиженных его гневной речью в сердцах сказал, что «этот умник сошел с ума», и на том все и кончилось.

Но даже если сделать все эти осторожные поправки, то и тогда совпадение рассказанной тут истории со сценой, в которой Чацкий обличает «французика из Бордо», нельзя будет считать простой случайностью.

Да и как это может быть просто случайным совпадением! Ведь и Чацкого и Грибоедова ненавидело и преследовало одно и то же — фамусовское — общество!

Когда произошло восстание декабристов, Грибоедова арестовали и, как он выражался, «притянули к Иисусу», то есть привлекли к дознанию. Его доставили в главный штаб и пытались вытянуть у него все, что он знал или мог знать о заговоре декабристов.

О своем пребывании под арестом Грибоедов написал стихотворение, которое одна из его знакомых озаглавила: «Как Грибоедов определял мнение о себе московских дам». И эти московские дамы толковали об авторе «Горя от ума» точь-в-точь как фамусовские гости о Чацком:

— По духу времени и вкусу Он ненавидел слово «раб». — За то попался в главный штаб И был притянут к Иисусу. — Ему не свято ничего... — Он враг царю!. . — Он друг сестрицын!.. — Скажите правду, князь Голицын, Уж не повесят ли его?..

Не правда ли, так и кажется, будто эти реплики произносят графиня-внучка, Наталья Дмитриевна или Хлестова?

А однажды, когда Грибоедов был охвачен благородным порывом, небезызвестный Фаддей Булгарин отозвался о нем примерно так же, как Загорецкий о Чацком:

— Грибоедов в минуту сумасшествия!

Вот что говорил о Чацком Павел Афанасьевич Фамусов:

Ах! боже мой! он карбонари!

Или:

Он вольность хочет проповедать!

И вот что, по воспоминаниям очевидца, говорила о своем сыне Настасья Федоровна Грибоедова, крутая крепостница и ревнительница старых порядков:

— И карбонарий-то он, и вольнодумец...

Как видите, у Александра Андреевича Чацкого немало предшественников, и каждому из них он обязан теми или иными своими чертами.