Читать «Молодость века» онлайн - страница 216

Нельзя было без негодования думать о той абсолютной бессовестности, о той величайшей подлости, которыми обладали «спасители России», насильно увозившие русских людей на чужбину и обрекавшие их на унижение, голод, вымирание.

Самые большие способности руководители русских эмигрантов проявили в организации ресторанного дела, ночных развлечений и публичных домов. Даже видавшие все на свете константинопольские торговцы живым товаром были поражены ловкостью и энергией этих «борцов за правое дело». Буквально на каждом шагу вы наталкивались на шашлычные, рестораны, кафе, варьете и прочие заведения, включая «тараканьи бега», организованные русскими. И всюду, начиная от кафе «Москва» и кончая знаменитым «Максимом», посетителя уверяли, что он может за недорогую плату провести ночь с настоящей княжной, графиней или баронессой.

Огромный двор генерального консульства на Гран-Рю де Пера был буквально забит голодными, брошенными на произвол судьбы людьми, молившими только об одном — вернуть их на родину.

Генеральным консулом в Константинополе был Владимир Петрович Потемкин, которого я знал по штабу Юго-Западного фронта, где он был начальником политуправления. Это был широкообразованный и в высшей степени культурный человек, прекрасный оратор, обладавший к тому же очень представительной внешностью. Я хорошо помню, как в первый вечер после нашей встречи в Константинополе мы сидели наверху, в так называемых «царских апартаментах», где все было обито красным штофом и еще сохранилась мебель с царскими гербами на спинках. Владимир Петрович, высокий, полный, с небольшой бородкой и подстриженными усиками, протирая пенсне, взволнованно говорил:

— Помимо сложной обстановки в самом Константинополе, которая требует от нас большого напряжения, угнетающе действует эта огромная масса несчастных, брошенных на произвол судьбы русских людей. Мы, конечно, умеем разбираться, кто из них был подлинным врагом и кто был увлечен насильно огромным потоком бегущих белых армий. Смотришь на какого-нибудь мелкого акцизного чиновника или преподавателя гимназии и спрашиваешь: «А вы-то чего бежали?» А он мнет старую форменную фуражку и отвечает: «Нам было точно разъяснено, что никаких гимназий при Советской власти не будет и акцизного ведомства тоже. Вот мы и поехали…» А сегодня — и вдруг Владимир Петрович начинает улыбаться — приводит ко мне секретарь одного еврея. — «Вот, — говорит, — полюбуйтесь на этого эмигранта, Владимир Петрович!» Смотрю: маленький человек, с перекошенным от страха лицом и взъерошенными волосами, в очках; косит — один глаз на нас, другой в Арзамас. Спрашиваю: «Вы кто такой?» — «Я, — отвечает, — дантист, вставляю зубы…» — «Для чего же вы бежали в Константинополь?» Стал косить еще больше. Отвечает заикаясь: «С… с… странный вопрос. Я р… работал в Ялте у зубного врача протезистом. За три дня до э… эвакуации является ко мне офицер и дает талон. «Вот, — г… говорит, — послезавтра сядешь на баржу и по… поедешь в Константинополь»… Я ему о… отвечаю: «Зачем мне ехать, я же вставляю зубы»… Он, извиняюсь, ударяет меня по морде и го… говорит, извиняюсь, разные неудобные слова, а потом прибавляет: «Что же ты, д… дурак, думаешь, что при большевиках будут вставлять зубы? П… пока что я тебе сам их выбью». Я подумал: так п… плохо и этак п…. плохо… И поехал…» — «Ну, а теперь как?» — «О!.. Теперь совсем плохо…»