Читать «Молодость века» онлайн - страница 10

Старый хирург вздохнул.

— Ну что же, дорогой профессор, переубеждать я вас не собираюсь, а все-таки поберегите себя…

Когда они распрощались, М-в повернулся ко мне:

— Ну, студиозус, проводите меня немножко.

Мы прошли несколько шагов молча; потом старик задумчиво сказал:

— Все это не так просто. Говорят, большевики — это царство черни. А вот вам профессор Штернберг — светлая голова. Он-то, конечно, знает, чего хочет. И Ленин, мне кажется, обладает умом изумительным. А нынешнее Временное правительство — адвокатишки, купчишки, вчерашние лабазники, вперемешку с болтунами — меньшевиками и эсерами. Эсеры будто бы представляют крестьянство. А я вам говорю, как медик, — это партия истериков. Крестьянин же наш человек хозяйственный, медлительный, и ему на Керенского трижды наплевать, ему земля нужна…

Мы дошли до старинного, вытянувшегося вдоль сквера здания больницы. У ворот, прощаясь со мной, М-в добавил:

— Только бы обошлось без кровопролития… Всю жизнь оперирую людей и не могу привыкнуть к их страданиям.

Центр города продолжал жить по-прежнему. Бойко торговали магазины; кафе и рестораны были переполнены. Несмотря на то, что отдание чести было отменено, «ударники» и юнкера при встрече с генералами «печатали шаг» и за три метра делали полуоборот и становились во фронт.

В то время как на окраинах шло братание рабочих и солдат и большевики лихорадочно готовились к восстанию, Рябцев, получив заверение ставки верховного главнокомандующего о том, что подкрепления высылаются, опубликовал приказ по гарнизону за номером 148, усиленно распространявшийся по городу. Приказ этот напоминал крик испуганного человека, не уверенного в своих силах.

«В обществе и, к сожалению, в некоторой части печати распространяются слухи, будто бы округу, и в частности Москве, кто-то откуда-то и чем-то грозит. Все это неверно… Стоя во главе вооруженных сил округа и на страже истинных интересов народа, которому одному только служит войско, я заявляю, что никакие погромы, никакая анархия не будут допущены. В частности, в Москве они будут раздавлены верными революции и народу войсками беспощадно. Сил же на это достаточно».

На другой день, 25 октября, одна фраза, сказанная В. И. Лениным, предопределила всю дальнейшую судьбу страны:

«Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма».

ОКТЯБРЬСКИЕ ДНИ

26 октября москвичи — те москвичи, которые в четыре часа дня привыкли гулять по Кузнецкому мосту, днем обедать в «Эрмитаже Оливье», а вечером после «Кружка» ужинать у «Яра», — проснулись и узнали, что газет нет. Не было «Русского слова», «Русских ведомостей», «Раннего утра», «Утра России», которые подавались вместе с филипповскими булками к утреннему завтраку.

Дальше началась стрельба. Юнкера, офицеры и студенты стреляли в рабочих и солдат запасных полков, а те в свою очередь обстреливали их из орудий. Но это были не просто юнкера, офицеры, студенты, рабочие и солдаты. Москвичи из тех, чья жизнь протекала между службой и клубом или между «Литературно-художественным кружком», «Эрмитажем» и «Яром», вдруг с изумлением узнавали, что Юрий Саблин, жизнерадостный прапорщик, сын известного издателя Саблина и внук не менее известного театрального антрепренера Корша, примкнул к красным и был ранен у Никитских ворот, в то время как по другую сторону баррикады, на стороне белых, сражался его бывший друг, тоже офицер Д., который погиб в этом бою.