Читать «Записки охотника Восточной Сибири» онлайн - страница 6

Хотя Черкасов взял себе за образец (это сказалось даже в заголовке) знаменитую книгу С Т. Аксакова «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», его творчество вполне самостоятельно и по ряду признаков даже глубже аксаковского. Особое достоинство охотничьих мемуаров А. А. Черкасова в глубоком и точном освещении образа жизни многих млекопитающих и птиц, которые в то время были очень слабо изучены. Описания гона у копытных зверей, глухариных токов, образа жизни забайкальских медведей, красочные и точные картины степных пожаров, разбросанные по страницам черкасовских «Записок», сохраняют научное значение и сегодня, они подтверждены специальными последующими изучениями.

Сама книга «Записки охотника Восточной Сибири» вышла в Санкт-Петербурге осенью 1867 года в издательстве С В. Звона-рева. Автор предпослал ей следующее стихотворное посвящение:

Друзья, охотники! Прочтите, что пишет верно ваш собрат. Чего не знает — не взыщите, он все сказал, чем был богат.

В рецензии, помещенной в журнале «Отечественные записки», содержались лестные отзывы о колоритности языка и стиля, отмечалась особая свежесть произведения.

Если говорить современным языком, то главная ценность этой книги в обширности информации, но это — мертвое определение, а «Записки охотника Восточной Сибири» — произведение живое и бессмертное. Волшебство их обаяния прежде всего в специфичности и гармонии языкового колорита. Убедиться в том можно на любой странице черкасовской книги, буквально с первых же строк. Ну что, казалось бы, приметного в том, что рассказчик скажет «очкнулся» (вместо «очнулся») или «опустил коня» (вместо «отпустил»), а мы уже видим этого забайкальского бородача промышленника. «Чтоб тебя язвило, черная немочь!» — говорит он вслед избежавшему пули медведю или замечает приезжему городскому охотнику, убившему бекаса: «На что ты бьешь такую страмиду, неужли тебе не жалко заряда; что в ней толку? Сыт не будешь, пользы никакой, а мошне (карману) убыль».

Прекрасно освоив местные диалекты, Черкасов и сам подчас отходит от традиционного слога, обогащает свою речь за счет удачных новообразований, вошедших позднее в наши словари. Например, он пишет, что дрофы в степи весной, когда еще холодно, сидят «натутуршившись» (нахохлившись, растопырив перья), или говорит, что зверь «чухает» (смотрит, слушает и нюхтит одновременно). Вошли в современный — даже научный! — оборот речи такие типично черкасовские слова, как «оморочо» (самец рыси), «козляки» (шубы из шкур косули), «карым» (кирпичный чай), «посик» (самец кабарги) — примеров подобных множество, в чем можно убедиться, штудируя словарь В. И. Даля. Слова «елбан» (степной пригорок), «тулун» (кожаный мешок), «сайва» (тунгусский лабаз) и десятки иных включены туда из книги А. А. Черкасова.

В Забайкалье Черкасов проработал шестнадцать лет, изъездив на конях и исходив пешком буквально всю Даурию. В конце 1871 года он переезжает на Алтай, где становится сначала управляющим Сузунеким заводом, а позднее выходит на пенсию и поселяется в Барнауле, где продолжает литературную работу. Он пишет очерки о сибирских и алтайских странствиях, трудится над новым изданием своих «Записок». Благодаря содействию Альфреда Брема, с которым А. А. Черкасов встречался и охотился на Алтае (об этом он рассказал в интересном и ни разу не переиздававшемся в наше время очерке «Брем», напечатанном в 1887 году в журнале «Природа и охота»), «Записки охотника Восточной Сибири» переиздаются в Европе — дважды на французском языке и один раз на немецком.