Читать «Яблоко по имени Марина» онлайн - страница 26

— Ну, и почему она не честная? — не унимался я.

— Да профурсетка она, вот что! — выпалила Зойка. — Вертит перед мужиками хвостом направо-налево. Все видят, один ты ничего не замечаешь.

— И ничего она не вертит, — обиделся я за Марину. — Мало ли кто что треплет! На всякий роток не накинешь платок.

— Угу, — ехидно скривилась Зойка. — Ты бы хоть подумал, отчего лейтенантик перестал к ней ходить…

То, что дядя Володя стал приходить к нам реже, я как-то даже и не заметил. Причем он больше общался с отцом, чем с Мариной. Порой она вообще не выходила из своей комнаты, пока лейтенант оставался у нас.

В народном театре в то время репетировали какую-то новую пьесу к какому-то очередному то ли юбилею, то ли съезду компартии, в общем — к важной дате. Отцу спектакль не нравился, да и дяде Володе — тоже.

Они садились на кухне, ставили на стол бутылку вина и мрачно молчали, пока не выпивали первый бокал, после чего у них обычно шел такой разговор:

— Это не искусство!

— Точно: агитка!

— Режиссер считает, что театр должен выполнять социальный заказ. Приспособленец долбаный!

— Противно все это.

— Когда же перемены начнутся?

— Цой об этом только спел, так под запрет попал.

— Тяжело.

— И не говори. Давай еще по стопарику выпьем!

Они набулькивали еще, и, стукнувшись бокалами, молча опрокидывали их в рот. Так обычно пьют водку. Может, они даже представляли, что на столе стоит злодейка с наклейкой. Мама выступала против того, чтобы отец употреблял водку. Она считала, что от белой головки люди спиваются, а вот вино — другое дело: бутылочка на двоих — самое то, и беседу поддержит, и пьяным не станешь, и даже удовольствие получишь, если вино настоящее. Но в сельповском магазине кроме портвейна, «Агдама» и «Солнцедара» почти ничего и не продавали, да и их попробуй еще купи! В те времена, согласно каким-то указам правительства, винно-водочную продукцию разрешалось отпускать после пяти часов вечера. Если, конечно, было что «отпускать»: со спиртным в стране была напряженка, и за ним выстраивались длиннющие очереди.

Однако в военной части, где служил дядя Володя, имелся свой магазинчик, куда посторонних не пускали. Судя по тому, что папин друг частенько угощал нас шоколадными конфетами «Счастливое детство», «А ну-ка отними!», ореховыми тянучками и даже порой приносил маме какие-то заграничные баночки с приправами и соусами, а также настоящую сухую колбасу, покрытую легким серебристым налетом соли, снабжали тогда армию неплохо. Вот только вина в тот магазинчик привозили тоже никуда не годные. Чаще всего дядя Володя приносил длинную бутылку темного стекла. На ее тусклой этикетке красовались розовощекие яблоки, гроздья винограда, кисточки черной смородины. — Над ярким натюрмортом шла витиеватая надпись: «Плодово-ягодное вино».

— Плодово-выгодное, — хмурилась мама. — Гонят всякую отраву из гнилых фруктов, спаивают население…

— Ну-ну, — урезонивал ее отец. — Что за антисоветчина? Наше государство — самое лучшее в мире: все для человека, все на благо человека. Из самых лучших плодов делается самое лучшее вино.