Читать «Яблоко по имени Марина» онлайн - страница 114

Телефон молчал. Я посмотрел на него, и вдруг мне в голову пришла довольно глупая мысль. А что, если звонила вовсе не Лена? Может быть, не дает покоя моя совесть? Наверное, я что-то сделал не так и сам еще не понял, а совесть уже тревожится…

Но однажды телефон опять зазвонил поздно ночью. На табло высветился номер Дартишвили. Я посмотрел на часы: три часа двадцать одна минута.

— Отар, что случилось?

— Да! Случилось. Утром улетаю. На работу не приду.

— Объясни толком, что происходит?

— Не знаю. Да! Не знаю, как объяснить. Мне надо улететь.

— А как же с нашим проектом? Через неделю должны его сдать.

— Какой проект, Паша! О чем ты говоришь? Я сдохну, если не улечу. Да! Понимаешь: сдохну!

— В чем дело-то?

— Ты не поймешь. Да! Долго объяснять, чтобы понял. Значит, так: первое, заявление я пошлю почтой, у меня осталось четырнадцать дней от отпуска — пусть считают, что догуливаю его; второе, мне будут нужны деньги, сможешь вернуть долг?

— Да, с зарплаты и верну. Через три дня, как договаривались.

— Деньги придется отправить переводом. Адрес простой: Петербург, Главпочтамт, до востребования, мне.

— Что ты забыл в Петербурге?

— Себя. Вот, искать поеду.

— Ты пьяный, что ли?

— Да! Допил коньяк. Помнишь, мы с тобой не смогли бутылку осилить?

Действительно, две недели назад у Дартишвили был день рождения. После работы в нашей «камере» все прошло, как обычно, скромное чаепитие: бутылочка винца, тортик, коробка конфет, чай из пакетиков. Отар считал меня своим другом, и мы посидели потом у него дома, пили настоящий коньяк «КВ», присланный Отару из Тбилиси. Оказывается, у него там жил родной дядя — брат отца.

За разговорами под коньяк я наконец узнал историю семьи Дартишвили. В тридцать восьмом году его деда объявили «врагом народа» и сослали в Хабаровский край, в район имени героя гражданской войны Сергея Лазо на Третий сплавной участок — валить лес для строек СССР. Бабку отправили куда-то в Сибирь, а двух их сыновей определили в разные детские дома. После смерти Сталина деда освободили, но он не захотел возвращаться на родину. Одного сына, будущего отца Отара, дед отыскал довольно быстро: он, оказывается, обитал в городе Свободном, попав туда из детдома как сын «врага народа» на спецпоселение. Следы другого сына затерялись, а жена к тому времени скончалась в лагере от дифтерии. Старик вскоре тоже умер, а обрусевший отец Дартишвили женился на хабаровчанке и, не испытывая по Грузии даже ностальгии, стал жить на Дальнем Востоке. Отец не оставлял попыток найти своего родного брата, и, уже потеряв всякую надежду, все-таки выяснил, что его усыновила бездетная чета из Тбилиси, он жив-здоров, женат, доволен жизнью и ничего не знает об истории своей настоящей семьи. К вновь обретенным родственникам он отнесся довольно прохладно, но приличия соблюдал: не забывал поздравить с праздниками, посылал гостинцы. Коньяк «КВ» дядя послал племяннику специально ко дню рождения.

— Допил я тот коньяк, — повторил Отар. — Подумал: вдруг не вернусь — «КВ» пропадет. Да! И настроение, знаешь, плохое. Взбодриться захотелось.