Читать «Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни» онлайн - страница 190
Андрей Олегович Кокорев
Туда-сюда — нет часов; нет и бриллиантового перстня, нет и еще кое-чего.
— Кто же их взял?
— Ей-богу, сударь, не знаю.
— Да не был ли здесь кто?
— Никого не было. Только господа приезжали какие-то квартиру смотреть. Хорошие господа. В кабинет не входили, а взглянули издали. Вот они и адрес оставили, если изволите уступить.
— Ротозей! Беги скорей, скажи, чтоб возвратили вещи, а то, мол, я сейчас к обер-полицмейстеру!
Слуга, простодушный не меньше барина, не осмотрев прихожей, летит к оставившим адрес и, конечно, не отыскивает их, как, воротившись, не отыскивает в передней и пальто с бобровым воротником.
Точно так же домушники рассматривают и вещи, продаваемые по публикациям. Вещи исчезают иногда в глазах продавца.
Являющиеся в дома с рекомендательными письмами обыкновенно просят слугу подать барину письмо; другие в это время стоят в сенях и ждут условного знака. Когда слуга отправится к барину, принесший письмо подает знак, и товарищи в один миг входят, схватывают что под рукой из платья и других вещей и исчезают. А податель письма узнает от воротившегося, что господа почивают или в настоящее время не могут принять. В первом случае домушник просит слугу подать барину письмо, когда он проснется, и также дает на чаек. Человек обещает и провожает гостя до ворот, потому что последний пускается в кое-какие объяснения с целью протянуть время. А у ворот всегда поджидает извозчик, такой же хват как и седок. Впоследствии, иногда и тотчас, в доме замечают, что нет образов, нет вазы, исчезли со стены картина, часы, со стола канделябры, подсвечники.
Из этой категории являются также в дома во время больших званых обедов, и обыкновенно с заднего крыльца, с так называемого черного хода — в этой части дома по преимуществу моют приборы. Ежели посетитель встречает прислугу, он очень вежливо говорит:
— Я вот тут получил по городской почте письмо: приглашают меня в учителя к детям. Не знаете ли, где они живут?
Ответ, разумеется, следует, что такого господина тут нет, что квартирует здесь такой-то или такая-то, а не угодно ли спросить дома через два: там есть дети. Ежели при этом прислуга зазевается, не успеет она и глазом моргнуть, ложка, другая и третья перелетают в карман лжеучителя. Такие же молодцы в послеобеденное время заходят на кухни, надеясь на то, что иной повар, окончив свою деятельность и, может быть, выпив, завалился на часок-другой всхрапнуть. Под храп выбирают медную посуду и отправляются с нею восвояси. Дворнику или кому другому, находящемуся на дворе, в случае вопроса, домушник, не конфузясь, отвечает, что посуду лудить несет: еще вчера присылали, чем дворник и удовлетворяется.
Случается, некоторые из этой категории бывают в театрах, собраниях, маскарадах. При выходе требуют свое платье, крича какой-нибудь номер, контрамарки же прежде не показывая. Надев поданное платье, вор старается в суматохе, сунув слуге контрамарку, поскорее уйти. Если же слуга не простофиля и требует контрамарку вперед, вор, извиняясь, говорит: