Читать «Варвара — Света — Константин» онлайн - страница 4

— Мама Христова, грации плена, попроси твоего Сына. Сделайте, чтоб они меня любили, как ты Его и Он тебя. Чтобы папа не смеялся. Чтобы мама стала совсем-совсем доброй!

Внутри нее глухо взревывает орган — и все свечные огоньки разом пригибает нездешний ветер.

Исполнено.

Две недели спустя сильно озабоченный Кон ловит отца Стефана на выходе с храмового крыльца. Говорит бессвязно:

— Не спит ночами. Бредит о каких-то черных детях с культяпками, у которых такое от ржаных булок со спорыньей. Трупы животных с людьми вперемешку. Сибирка или чума, что ли? Дым из трубы, рвы с угольями, проволока зубастая — прям средневековье на дворе. И будто она сама собой должна все черные дырки заткнуть. Днем шляется непонятно где, что из дому стащит — всё раздает до капли. Искала по деревням тех бродяг, которых там расселили. Опустошила оба счета: мой по фальшивой доверенности и наш общий. Его уж честно от своего имени. А начиналось с пустяка: весь стол в большой в комнате завалила какими-то черствыми булками: говорит, сегодня кто у меня попросит, того должна этим хлебом кормить.

— Как святой Франциск, — священник кивает.

— К черту… Ох, извините. Задрало. Ведь почти не встает сейчас — а всё куда-то рвется. Плачет от жалости к ним всем. Психиатр дал направление в больницу, только не очень-то надеется. Надорвала себя вконец. И, простите, если не так, но… Знахарка сказала — симпатическая порча.

— Симпатическая магия. Нет, не думаю. Сейчас в такое никто не верит, опять же ни в одном из огарков не было черного воска. И быть не могло.

— Тогда отчего это с моей Варькой?

— Знаете, Константин, современные души ведь не просто отвыкли от доброго — они разучились творить его, так сказать, в установленном порядке. И когда они понимают, что это такое на самом деле, каковы их обязанности и поле действий в ближнем мире — это знание повергает их разум и душу в хаос. Обрушивается как шквал. То, что должно было быть раем, становится логовищем огня.

Гумилева Кон не узнает, но что-то из школьной науки шевелится в отуманенном мозгу.

— Так вы не верите?

— Чему — малефиции, то бишь наведению зла? Или инвольтации острыми иголками? Я не суеверен. К тому же, по правилам, воску имя надо наречь. Иглы еще исхитриться воткнуть. Нет. Вообще мы, клирики, ныне мало такому поддаемся. Хотя, знаете…

Священник медлит.

— Когда-то я считал себя хорошим теоретическим экзорцистом. Специалист по всякой бесовщине, понимаете. Не такой уж практик. Так вот: в стародавние времена, чтобы изгнать дьявола из тела, надо было слепить из глины или воска фигурку больного и бросить в огонь с особенными словами. Тогда враг понимал, что ему тут не рады.

…Снова орган. Заупокойная служба. Вверху — переплетение темных ветвей и круглых белых плодов или бутонов: светильники. Гроб посреди скамей — лицо покойницы спокойное, ясное, нежное. Как стеариновое, думает чуть хмельной Константин, держа за руку серьезную Светлану, обряженную в черное с головы до ног: косынка, платье в пол, туфельки. Мамка-то — истаяла как свеча, говорят откуда-то со спины.