Читать «Новейший философский словарь. Постмодернизм.» онлайн - страница 8

В контексте постмодернистских аналитик правомерно констатировать, что тексты А. концептуально предвосхитили ряд подходов, фундирующих современный философский постмодернизм. Так, по ее мысли, “поскольку действие совершается в отношении существ, способных на свои собственные действия, реакция, помимо того, что является ответом, есть всегда новое действие, которое направляет себя и воздействует на других. Поэтому действие и реакция среди людей никогда не движутся по замкнутому кругу и никогда не могут быть надежно ограничены двумя партнерами” Это, согласно А. означает, что “моментный акт в самых ограниченных обстоятельствах несет... семена безграничности, поскольку один поступок, а иногда и одно слово, достаточны для того, чтобы изменить каждую констелляцию” Тем самым последствия оказываются “безграничны, поскольку действие, хоть и может... проистекать ниоткуда, становится медиумом, где каждая реакция становится цепной реакцией” С точки зрения А. по отношению к социальным контекстам “множество” следует понимать не только как количественное (“множественность”), но, в первую очередь, как качественное (“разнообразие”), в границах которого “неуловимые идентичности... ускользают от любых генерализаций”

Теоретическое моделирование социальной процессуальности возможно, согласно А., лишь посредством создания историй как определенных нарративов (см.), под которыми А. понимает не Историю в ее объективном течении, но “рассказанные истории” как конструируемую рассказчиком модель событийности. По убеждению А. “действие полностью раскрывается только рассказчику, то есть ретроспективному взгляду историка, который действительно лучше участников знает, что произошло” поскольку имеет возможность оценить события с точки зрения известного ему финала. При этом, в отличие от постмодернистских подходов, А. не отвергала наличие у события Истории определенного смысла: “неважно, сколь абстрактно могут звучать наши теории или сколь последовательными могут оказаться наши аргументы, за ними лежат случаи и истории, которые, по крайней мере, для нас самих, содержат, как в скорлупе, полный смысл того, что бы мы ни должны были сказать” Вместе с тем, по ее мнению, “истории” как рассказы об исторической событийности, в свою очередь, “ускользают от любого обобщения и, следовательно, от любой объективации” Как отмечала А., “нить традиции оборвана, и мы не будем в состоянии восстановить ее. Что утрачено, так это непрерывность прошлого. То, с чем мы оставлены, все же прошлое, но прошлое уже фрагментированное”

В этом контексте важнейшей особенностью творчества А. выступает ориентация на исследование кругшомасштаб- ных социальных феноменов и процессов (“Между прошлым и будущим...”) в максимальном приближении их к масштабу индивидуально-конкретной человеческой жизни (“удел человека”). По выражению А., на земле живут “люди, а не Человек” (“men, not Man”), и сущностной характеристикой человека, принципиально отличающей его от животного, является его неизбывное стремление “показать в делах и словах, кем он является в своей уникальности” Именно в этом контексте целью теоретической деятельности А. явилось, по оценке П. Рикёра, построение “нетоталитарной вселенной”