Читать «Мятежное хотение (Времена царствования Ивана Грозного)» онлайн - страница 6

— Как служится тебе, дьяк? Федька Воронцов не досаждает?

Дьяк разглядывал золотую кайму на кафтане боярина, потом уперся глазами в начищенные пуговицы, свет от которых слепил глаза, и произнес:

— Служится хорошо, Андрей Михайлович, и жалованье приличное имею. — Дьяк осмелился поднять голову и заглянул в красивое лицо боярина.

Зря об Андрее Шуйском много худого говорят — лицом пригож и речами добр.

— Если что заприметишь неладное за Федором, дай знать… За службу дьяком тебя в Думе поставлю, — все так же приветливо улыбался боярин.

И теперь Василий Захаров понимал, что не успокоятся бояре до тех пор, пока один не растопчет другого.

Караульщик поглаживал пса, и тот, явно довольный хозяйской лаской, свесив широкий язык на сторону, тихо поскуливал. Кто-то из караульщиков, втайне от других, каждый день ходит на двор к боярину Андрею Шуйскому и поведывает обо всем, что делается на Денежном дворе. Василий чувствовал, что улыбка боярина удавкой стягивает горло, и единственный выход не задохнуться — так это отыскать сильного покровителя.

Василий хотел уйти с Денежного двора, но громкий голос караульщика напомнил ему, кто здесь сильный:

— Дьяк! Ты что, забыл про наказ?! Каждый, кто входит на Денежный двор и покидает его, должен разнагишаться!

Дьяк Захаров прошел в избу и стал медленно распоясывать сорочку, а перед глазами стояла лукавая улыбка конюшего Андрея Шуйского.

* * *

Андрей Шуйский попридержал жеребца у царского двора, спешился. Как всегда, у Грановитой палаты толпился народ: дьяки выкрикивали имена и фамилии челобитчиков; просители примерно выжидали у крыльца; водрузив бердыши на плечи, степенно между соборами разгуливали караульщики.

Князь Андрей Шуйский поднялся по Благовещенской лестнице, миновал застывшую стражу; шел он прямо в терем к великому государю. Стольники и стряпчие, толпившиеся на крыльце, почтительно примолкли и оказали ему уважение большим поклоном, как если бы мимо прошел сам царь. Андрей шел в Верх — так бояре меж собой нарекли терем, где вот уже почти столетие размещались русские государи. В одной из комнат его дожидались брат Иван и Федор Иванович Скопин. Стража почтительно распахивала перед князем двери, пропуская его в глубину терема. Князь Андрей Михайлович Шуйский принадлежал к старейшему русскому роду, древо которого начиналось с великого Рюрика. Шуйские всегда помнили о том, что являются потомками старшей ветви первого русского князя, в то время как великие московские князья относились к младшей. Поэтому и в Думе Шуйские сидели всегда ближе всех к царю и не участвовали в зазорных местнических спорах менее родовитых князей, «кому над кем сидеть». И бояр среди них было больше, чем из остальных семейств. Дети Шуйских начинают свое служение в Думе с окольничих, в то время как другие рода, кровь которых замешана пожиже, окольничими завершают свою службу.

Андрей Шуйский сейчас ощущал свою власть как никогда: он был первый среди бояр и второй после царя. Был еще Бельский, да сгинул в темнице. Однако его начинало тяготить нарастающее могущество главы Монетного двора Федора Воронцова, к которому, неожиданно для многих крепко привязался малолетний царь. Бояре и раньше ревниво наблюдали за всеми привязанностями юного царя, но сейчас Воронцов набирался силы, вместе с которой росло и его влияние на несмышленого царственного отрока. Боярина Воронцова и двенадцатилетнего царя можно было встретить частенько вместе в тереме: Федор потешал Ивана фокусами и, уподобившись отроку, бегал наперегонки с царем по дворцу, доставляя ему немало радости. Шуйские ревниво замечали, как загораются глазенки царя, когда Воронцов переступал государеву комнату.