Читать «Еще художественная напраслина» онлайн

В. В. Стасов

Еще художественная напраслина

«Беда, коль пироги начнет печи сапожник»… А вот, представьте себе, у нас в деле художественной критики только вечно эта беда и есть; всякую минуту пирожники тачают сапоги, и сапожники пекут пироги. У нас каждую минуту вы увидите, что кто ровно ничего не знает про наше художество и про наши картины, тот именно раньше всех торопится о них говорить и писать. Что он представит при этом блестящие примеры своего невежества или скудоумия — а ему-то какое дело! Вот важность какая! Ведь картины пишутся для всех, значит, всякий о них может и говорить. Ну, положим, никому не надо мешать говорить, когда ему хочется и когда вкус у него к этому есть. Пускай себе говорит! Но только при этом вот какая беда. Та же басня Крылова необыкновенно верно прибавляет тут же: «Да и примечено сто крат, что кто за ремесло чужое браться любит, тот завсегда других упрямей и вздорней…» Да, это мы испытываем поминутно: и упрямство, и вздорность незнающих. Посмотрите только, что наши «критики» пишут про «передвижников» и «передвижные выставки». Вздорности и упрямству несть конца. Вы им можете доказать что угодно, самое справедливое, самое истинное, вы можете приводить им самые несомненные факты, статистику, неоспоримейшие цифры — для них все мимо летит. Упрямство и вздорность — неисчерпаемы! Ломят свое да и только.

На днях выступил еще новый враг «передвижников», подписавшийся H. M. под своею статьею в «Неделе» № 11. Этот писатель объявляет, что наши новые художники составляют «кружок», «кружковщину», что они «маленький Китай», что они «окаменели на теориях 60-х годов», и потому «в нашем художественном мирке царит бессмыслица», наши передвижные выставки если и не падают, то и не идут вперед. Но все это отчего? Оттого, что наши передвижники изображают только «народ», ничего другого знать не хотят; что их правила и теории мешают живописать что-нибудь другое; что они умышленно сушат свою фантазию, пылкое воображение, вместо великолепной бальной залы, изящной светской девушки и красавца офицера, рисуют ломовиков и мужиков, Самозванца, непременно с бородавками на лице, и т. д.

На все это нечего было бы и отвечать, потому что это повторение в тысячный раз вечно одних и тех же нападков «комильфотных» и раздушенных petits-crevès на правдивость и национальность искусства. Не диво встретить между ними даже таких молодцов, которым противен, невыносим язык Льва Толстого и его школы, и называют они его лженародным, «мякинным языком». Им что-то совсем другое нужно, вся ложь, фальшь, смазливость и условность самых плохих, рутинных картин современной Европы. От этого не излечишь, против этой болезни не скоро найдешь лекарство. Но досадно видеть, когда все это непонимание соединено с напраслинами и фальшами. Пускай себе не любят нашей молодой, талантливой новой школы живописи, пускай ничего в ней не понимают по привычке и по вкусу к банальным, но паточным картинкам целой тучи плохих французских и немецких художников, наполняющих теперь все рынки, но это не резон выдумывать и печатать вздорные, небывалые факты.