Читать «Немецкие критики о русском художестве на венской выставке» онлайн - страница 2

Автор этой статьи неизвестен; он подписался только буквой Н. Но зато автор следующей статьи, которую я сейчас представлю читателям, не только очень известен, но пользуется в Германии величайшей репутацией и даже считается у своих соотечественников лучшим их художественным критиком. Это некто Фридрих Пехт, бывший баденский живописец, картины которого были выставлены не дальше, как на последней парижской выставке 1867 года (он принадлежал к так называемому «историческому жанру»). Потому ли, что Пехт убедился в слишком заметной недостаточности своего художественного творчества, или, быть может, его более прельстили лавры критика и всеобщее одобрение, только он отложил в сторону палитру и кисти и посвятил себя исключительно писательству. Лучшие немецкие газеты наперебой одни перед другими стараются добыть на свои столбцы его статьи, так что, например, о венской всемирной выставке он должен был писать и в «Аугсбургской всеобщей газете», и в приложении венской «Neue Freie Presse», выходящем под заглавием «Jnternationale Weltausstellungs-Zeitung». Недавно он собрал все статьи свои, помещенные, начиная с мая месяца, в «Аугсбургской газете», и напечатал их отдельной книгой, под заглавием: «Kunst und Kunstindustrie auf der Wiener Wettausstellung 1873» (Искусство и художественная промышленность на венской всемирной выставке 1873 года). Книга эта имела большой успех, и я слышал, что скоро должно уже выйти ее второе издание. Меня спросят, чему обязана она таким успехом, в самом ли деле Пехт такой превосходный критик, каким его считают? На последнее я отвечу: и да, и нет. При нынешнем заметном безлюдье на художественную критику Пехт принадлежит к числу лучших немецких писателей по части нового художества; быть может, он даже лучший между всеми своими немецкими сотоварищами; но это еще не значит, чтобы он был в самом деле хороший критик. У него есть знание, некоторый вкус, он пишет легко и приятно, иногда способен замечать истинные достоинства и недостатки живописцев и скульпторов — но именно только иногда. Самое отчаянное немецкое доктринерство, классицизм и, что всего хуже, неизлечимейший квасной патриотизм поминутно застилают ему глаза какой-то непроницаемой пеленой, и тут с ним уже невозможно бывает согласиться в чем бы то ни было, не только на одну половину или четверть, но даже хотя бы только на одну десятую, в его приговорах. Уже и в прежних своих статьях и книгах он обыкновенно проповедывал, на все лады, о неизмеримом превосходстве Германии и немцев над всеми остальными странами и народами, но только он все еще признавался, что Германия не до всего покуда дошла; теперь, после побед над французами в 1870 году, Пехт стал уверять, что пришла, наконец, великая минута и что все, чего Германии и германскому искусству еще недоставало, уже теперь есть. И вот целая книга, в 300 с чем-то страниц, посвящена щекотанию немецкого самолюбия, восхвалению немецких способностей и добродетелей, немецкого величия, немецкой чистейшей нравственности, немецкого общественного современного состояния и каждой самомалейшей черточки, начерченной рукой немецкого художника.