Читать «Стебалово» онлайн - страница 30

Однако и у Эммануэль имелась одна непростительная слабость, этакое уязвимое место, по которому ее можно было прищучить даже в Черном зале "Каннибала" и даже когда она вроде бы закрывала глаза и поджимала губы, скрывавшие ее белые как снег зубы: Эммануэль любила выпить... молочный коктейль. Белый литровый стакан мороженого, смешанного с молоком, как правило, всегда находился перед хозяйкой "Каннибала" примерно на уровне живота, поэтому определить, где в данный момент скрывается она сама, было делом техники.

В поисках состоятельного заказчика в "Каннибал" заглянул Серафим. Он знал, что найти Эммануэль совсем не просто, но он так же хорошо знал, что "Каннибалу", как никому в городе, позарез требуются наемные убийцы. Для начала он решил просто посидеть в баре и осмотреться.

- Что будем пить? - спросил у Серафима бармен.

- Водку, - ответил киллер.

- С кровью коммуниста или со спермой демократа?

- А если чистую водку?

- Ну, если вы хотите с ходу подмочить репутацию... - Бармен поморщился.

- О'кей, - сдался Серафим. - Валяй кровь демократа.

- Нет, есть кровь коммуниста и сперма демократа. Крови демократа не бывает, - продолжал хохмить бармен.

- Да, ну? - удивился киллер.

- Во всяком случае, к нам не поступало.

- Ты меня заморочил. А что лучше?

- Кому что нравится.

- Ладно, делай микс.

- О'кей. - Бармен ловко взболтал в миксере кровь коммуниста со спермой демократа и добавил немного водки. - Лед?

- Нет, спасибо.

Понюхав то, что ему приготовили, Серафим едва не блеванул. Однако виду не показал, лишь отодвинул коктейль подальше от себя и миролюбиво стал слушать, о чем пел на сцене мужик с окладистой бородой. Мужик косил под русского шансонье, который, в свою очередь, косит под шансонье французского, волей судьбы заброшенного в сибирскую тюрягу:

А ты не давала, нет, ты не давала.

Лишь деньги мотала, но мне не давала.

Со мной ты играла, играла и срала.

Играя, насрала - попала мне в душу;

Зачем же так метко? - ведь я не игрушка...

Бородатый шансонье едва не ревел от разочарования, а пятеро девиц без лифчиков отплясывали вокруг него, высоко задирая ноги и жизнерадостно улыбаясь. Похоже, они ни слова не понимали в том, что он поет, и это привносило в исполнение особый колорит грусти и безысходности.

- ...Слушай, Дэня, что за чухарь пьет эту отрыжку?

- Вот эту? - Дэня с отвращением сунул нос в коктейль Серафима и огляделся. - Я никого не вижу, Шмон.

Серафим только сейчас заметил, что бармен исчез, а возле него ошивается парочка местных вышибал. Дэня и Шмон обсуждали появление нового лица на своей территории.

- Разуй фары, Дэня! - попросил Шмон.

- Ни хрена не вижу. Отрыжка стоит, а где чухарь? - Скривив челюсть, Дэня покрутил головой и сделал вид, что в упор не замечает Серафима.

- Хочешь сказать, у меня глюки? - расстроился Шмон.

- Ни хера я не хочу сказать. По-моему, это ты хочешь сказать, чтобы я просекал здесь каждого таракана.

- Я хочу? -- Шмон красноречиво ткнул себя в грудь двумя пальцами: мизинцем и указательным.