Читать «Сплоченность (Перевод с белоруского)» онлайн - страница 81

Он вдруг мысленно окинул взглядом родную землю, ее просторы.

Дорогая, милая сердцу Белорусь! По бассейнам Сожа и Буга, Двины и Припяти, Днепра и Немана раскинулась ты, холмистая и равнинная, лесистая и озерная. Суровой дорогой шла ты сквозь столетия истории. Задумчивая и настороженная, ласковая и грозная, ты немало повидала на своем веку: страдала под властью литовских князей, польских королей, а потом — русских самодержцев; точно между двух огней, стояла ты между западом и востоком. Сыны и дочери твои в муках росли, в муках проживали свой век и в муках умирали. Струшне помнится то время: узкая песчаная полоска бедняка и широкие — глазом не окинуть — помещичьи владения; гнилые, покосившиеся халупы рабочих и просторные светлые дома буржуев. Несправедливость социальная переплеталась с несправедливостью национальной. Но с каждым годом народ все нетерпимее и нетерпимее относился к своим страданиям, не желая безропотно переносить унижение, голод, произвол. Его горячее стремление к свободе и счастью было поддержано лучшими сынами соседних народов, всеми честными людьми труда. Свет пришел с востока, из России, родины Октября. Под этим светом преобразился и стал неузнаваемым родной край. Так как же сейчас не подниматься народу, как не биться против тех сил, которые снова хотят повергнуть его во мрак и неволю?!

— Комсомольцы! Не дадим фашистам обмануть нашу молодежь! — слышал Струшня взволнованный голос Корчика. — Откроем ей пути в партизанские отряды, защитим ее от позора и предательства!

Закончив доклад, Корчик под бурные аплодисменты сошел с трибуны и сел за стол. Председатель президиума Михась Зорин, кудрявый и полнолицый богатырь, командир комсомольско-молодежного отряда, поднялся с места:

— Переходим к выступлениям. Кто первый?

В зале царило молчание. Чувствовалось, что комсомольцы сосредоточились, собираются с мыслями. Говорить хотели многие, но кому-то надо было начать первым.

— Что ж, давай, товарищ Закруткин, — обратился Зорин к Тихону. — У тебя ведь много чего наболело.

Розовые щеки Закруткина стали красными, как мак. Струшне было известно, что Тихон — молчаливый парень, не привык и не любит выступать с речами.

— Да я уже кое-что рассказал и тебе, и Корчику, и еще некоторым товарищам, — сдерживая волнение, ответил Закруткин. Он переждал легкий смешок в зале и вдруг решительно поднялся с места. — Что ж, я могу и всем рассказать, — он стал рядом с трибуной и пристальным взглядом окинул зал. — У меня, товарищи, речь будет об одной преграде, которая мешает молодежи при вступлении в партизаны. Вот вам факт, о нем здесь уже некоторые знают. Одна калиновская девушка-медсестра отказалась ехать на работу в Германию, спряталась. Полицейские нашли ее, поставили за решетку в витрину магазина и привязали на цепь. Она пробыла в витрине двое суток и каждый раз, когда ее спрашивали, поедет ли она в Германию, отвечала: «Нет!» Наконец, на третьи сутки согласилась. Ее направили в Подкалиновку, но она из Подкалиновки убежала к партизанам. И вот тут-то начинается самое главное. Когда эта девушка попала к партизанам Поддубного, они ее не приняли. Почему? Потому что у поддубновцев, да и в некоторых других отрядах нашего соединения, существует жестокий закон: без оружия в партизаны не принимать. Несколько дней девушка жила в Низках, у своей знакомой. Потом, когда мы проходили через деревню на задание — громить один гарнизон, — она упросила нас взять ее с собой. И что ж? В бой она пошла с одним пистолетом, который мы ей дали, а назад вернулась с хорошими трофеями — автоматом и тремя гранатами… Вот как бывает, товарищи. Теперь эта девушка работает у Ковбеца медсестрой. Товарищ Корчик правильно сказал, нам надо охранять молодежь от разных несчастий. Потому я предлагаю сделать так, чтобы молодежь, когда она от фашистов убегает к нам, не гоняли взад-вперед, а принимали в отряды, помогая ей добыть оружие в бою. Кроме того, я предлагаю еще поискать оружие и боеприпасы на местах, где проходили фронтовые бои. Надо также широко организовать ремонт оружия в наших партизанских мастерских… Вот какие вопросы волнуют меня. И чтоб решить их, мы, комсомольцы, должны просить помощи у нашего командования и руководства, — Тихон Закруткин взглянул на Камлюка и Струшню и, сходя с трибуны, добавил: — Вот и вся моя песня.