Читать «Квартал. Прохождение» онлайн - страница 191

Восстановите смысл сказанного.

ОТВЕТЬТЕ НА СЛЕДУЮЩИЕ ВОПРОСЫ:

1. Чего она больше хочет — общаться или встречаться?

2. Почему нельзя общаться, не встречаясь?

3. Какое отношение имеет дом два к улице Столетова?

4. Что важнее для героини:

• чтобы были отношения

• чтобы общаться

• что бы рассказать

• чтобы кушать

• опа!

5. Найдите три контекстных синонима к слову «опа».

РАЗГОВОР ТРЕТИЙ

— Икытыгын ушкуль дуранда!

— Штыр?

— Дуранда барбатур! Криштык самбурама Арбат, дулундык Пресня.

— Тхурба баштанбар, ды? Кушкун ды?

— Самуль курлы. Трушбантак баурджан самаглы.

— Аштарак кырды?

— Былмурды аджапан закарта Самара, крушты Новгород, аштыр Йола.

— Шантурак Америка крыш?

— Бастурджан карапут, талында, сабакурал кран. Аркулы жандау мында. Тыры, тыры, аштумбак кузыл стымп!

— Аэ?

— Бурт аэ!

Восстановите смысл сказанного.

ОТВЕТЬТЕ НА СЛЕДУЮЩИЕ ВОПРОСЫ:

1. Почему эти люди преследуют именно вас?

2. Откуда они знают, что вы должны срочно уехать?

3. Почему они думают, что у вас с собой много денег?

4. Какое отношение они имеют к Кальдеру?

5. Жарап сальмандар аы?

Сходим на ближайшей остановке и пересаживаемся на следующий поезд. Может быть, туда еще не успели добраться.

13 октября

Едем к морю.

Не доезжаем.

Выходим за две станции от точки назначения.

Моря там еще нет. Поезд стоит две минуты. Станция маленькая, провинциальная, страшная.

Сейчас ночь. Уж поверьте мне, я это знаю. И вот сидим мы этой ночью на этой станции — хорошо еще, если на ней топится одинокая печурка, — среди чужих, совершенно чужих, невозможно чужих людей. И думаем: что это мы здесь делаем, что мы сделали со своей жизнью?

Положим, это лучше, чем тюрьма, лучше, чем смерть, хотя насчет смерти еще неизвестно, смерть бывает разная. Но это в любом случае уже не жизнь.

И что мы на этой чужой станции будем делать? И почему нам нельзя было просто уехать к морю? И кого мы таким образом сбиваем со следа?

Господи, Господи. Как одиноко, как страшно. Как вдвинуты мы в ничто. Эту вдвинутость в ничто я с таким ужасом чувствовал единственный раз в жизни, когда ехал в армию. Сначала все было ничего. Ехали в электричке, бесконечно долго, останавливались среди полей, и я думал: сойти бы среди этих полей… А потом, к вечеру, приехали на конечную станцию, где нас ждали армейские грузовики. Ехали среди болезненно красного заката, и на этом закате в полях был огромный одинокий стог. Коричневый среди красного поля, красного неба. И глядя на него, я с ужасной отчетливостью понял: все, я в армии, я вырван из всего, я совершенно один. И сейчас я сделал с собой то же самое, а зачем сделал?

Господи, Господи, какая глухая ночь, какая страшная ночь. Никакого выхода нет из этого чужого пространства, никто здесь не поймет, никто не пожалеет меня. Зачем я сюда поехал? Если вдуматься, зачем я вообще все это делал? На что я надеюсь? Какими деньгами можно искупить эту станцию, эту печь, эти лица вокруг? Куда я загнал себя, и как я вернусь? Куда мне возвращаться — к безнадежно разрушенной жизни, которая никогда не была вполне моей, да, но все-таки можно было терпеть?