Читать «Боевой вестник» онлайн - страница 15

— Нет! — Принцесса резко отвернулась. — И не собираюсь, — сказала она тише. — Но это ведь само приходит. Никто не властен над своим сердцем. Все другое обман, притворство. А ты знаешь, как я не терплю этого. Но я доверяю своему сердцу. И если оно полюбит, значит полюбит. А если нет, то и ответ мой будет — нет. Разве ты не любила отца, когда вышла за него замуж?

— Я любила его, ибо так подобает любить принца, царственную кровь и…

— Вот это и есть притворство, мама! Подобает любить — это язык долга и обязанностей, но не сердца и чувств.

— Сначала мы скрепили брачные узы, Элисса. То есть заложили фундамент, подобно тому как это делают при строительстве замка. И когда появилась твердая опора, мы вместе с твоим отцом стали возводить цитадель нашей любви. По крупицам. По кирпичику. День за днем. Год за годом. И вы, наши дети, стали краеугольными камнями нашей любви, построенной кропотливым трудом. Так будет и у тебя…

— Я не хочу, матушка. Не хочу притворяться и лгать. И еще больше не хочу, чтобы лгали мне.

— Послушай, в твоих словах лишь девичья наивность, вскормленная всеми этими романтическими балладами о любви. Но слепая любовь… Это всего лишь форма безумия. Если забывать о том, кто ты есть, о своем предназначении, о долге, то полюбить можно даже самого недостойного из недостойных. Такие чувства враждебны нам. Сердце с легкостью может предать своего носителя. И погубить его. Может статься, что сердце воспылает любовью к сыну простого кузнеца…

Сказав это, Анриетта вдруг смолкла и тоже отвела глаза от расстроенной Элиссы, со странным выражением глядя на оружие, выстроенное вдоль стен.

— И что тогда? — шепнула королева после долгой паузы.

— Когда люди влюбляются, они и радуются, и страдают. Люди — они живые, матушка.

— И тебя не страшит мысль, что ты полюбишь нищего и безродного? — Анриетта снова взглянула в глаза дочери.

— Я не ищу любви, матушка. Любовь сама находит человека. Тебе не о чем беспокоиться. Просто я вообще не хочу выходить замуж.

Тон прекрасной девы стал совсем отрешенным. Она словно давала понять, что очень устала от этого разговора и вскоре он может довести ее до слез.

— Я выйду через эту дверь, — продолжила она. — Не хочу возвращаться в тронный зал и опять встречаться с Хайдамаром. Свое последнее слово я ему уже сказала.

Не дожидаясь ответа матери, Элисса открыла засов второй двери и выскользнула в коридор.

* * *

Лестничный пролет уходил ввысь бесконечной вереницей ступеней песчаного цвета, плавно сворачивая влево и ведя к большому холлу перед тронным залом. Стена с одной стороны была увешана расписными щитами королевской стражи — алое поле с серебристой каймой и золотыми пегасами. Часть стражи в замке ходила без щитов, и в случае тревоги их снимали со стен. Между щитами располагались бронзовые держатели для факелов. Сейчас факелы не горели, ибо солнце только начало свое отступление в сторону заката. Противоположная стена состояла почти из одних арочных проемов, через которые открывался дивный вид на рыбацкую деревню, поставляющую в королевский замок дары моря. А позади деревни сверкала бликами Слезная бухта, что омывала с запада город Артогно, названный в честь основателя, первого короля, который объединил земли и дал имя королевству Гринвельд. Было это восемь веков назад. Справа от рыбацкой деревни виднелся высокий серый утес, почти вровень с окнами замка. То был утес Плачущей Девы. Когда-то, еще до появления королей, рыцарей и феодов, в этих краях привольно жил простой народ. Но потом с моря пришли охотники за рабами, нужными для строительства Странствующего королевства. Им требовалась также древесина, чтобы вечно продолжать скитания по океану Предела. И разумеется, женщины. Молодой землепашец отдал единственного коня своей возлюбленной и велел скакать на восток, пока конь не выбьется из сил, потом двигаться дальше пешком. А сам взял мотыгу и пошел с ополчением воевать против поработителей. Дева сделала все, как он велел. Она добралась почти до Змиева леса, когда конь упал замертво. Тогда она пошла пешком и увидела белоснежного пегаса, попавшего в ловушку дикого лесного народа. Она освободила его и отправилась на нем обратно. А вернувшись в родную деревню, обнаружила лишь выжженные руины, опустошенные поля и вырубленные леса. И ни одной живой души, кроме умирающего старика, лишенного глаз: он не был нужен поработителям, и они ослепили его, после чего оставили умирать на пепелище родной деревни. На последнем издыхании старик поведал деве, что враги забрали всех в океан. Тогда пегас принес девушку сюда, на этот утес. Она стояла на краю несколько суток, кричала, взывая к небесам и произнося имя возлюбленного. Звала его и плакала. Слезы ее заполнили равнину у подножия высокого утеса, а потом она бросилась вниз, не в силах стерпеть боль потери. Волны новой Слезной бухты приняли ее и унесли прочь. Говорят, от этой девы произошли все сирены, что обитают нынче далеко в океане, у Драконьего хребта. И они продолжают стенания в волнах океана Предела, увлекая моряков песнями в безжалостные глубины. А ее верный пегас стоял на том же утесе и ждал возвращения спасительницы. Он был настолько верен деве, что не сдвинулся с места, да так и окаменел. И теперь на утесе видна была глыба, похожая на подогнувшего передние ноги коня с распростертыми крыльями. Одни верили, что это и есть тот самый пегас, но другие считали, что лишь ветер так причудливо обточил камень.