Читать «Первый особого назначения» онлайн - страница 31

Дело в том, что Женька в этот день был дежурным по классу. На перемене он побежал в учительскую — взять для урока биологии учебные плакаты и заодно захватить кусочек мела. Вернулся он из учительской сам белый как мел.

— Ребята! Никакого костра не будет!

— Как? Маевки не будет?

— Нет, маевка будет… Только костер… Завуч…

От запыхавшегося Женьки долго не могли добиться толку. Лишь когда Мишка Кутырин шлепнул его тяжелой своей ладонью по спине, из Женьки стали вылетать более понятные слова.

Совершенно случайно Зажицкий услышал, как в учительской заведующий учебной частью Петр Лукич разговаривал со старшей вожатой. Он был категорически против костра.

— «Пожар, — говорит, — наделаете, — рассказывал Женька. — А школе потом отвечать!.. И вообще, — говорит, — я уже распорядился. На маевку повезем наш школьный буфет. Пусть ребята никакой еды с собой не берут…»

Последняя школьная перемена перед уроком математики была уже не такой шумной и веселой, как предыдущие. Женька даже забыл проветрить класс. Мишка, лениво сидя на скамеечке у площадки, где летом можно было попрыгать возле волейбольной сетки, сосредоточенно пытался попасть своими картофелинами в нарисованную кем-то белую рожицу на заборе. Картофелины упруго отскакивали от досок, как мячики. Мишка подбирал их и кидал снова.

После школы Степка забежал к Грише. Мастер встретил его, сердито насупив брови. Темные впадины Гришиных глаз стали как будто глубже. Но Степка видел, что в уголках его губ прячется улыбка. И ему стало стыдно, что за последний месяц он так редко забегал в мастерскую. Все только на минуточку да на минуточку. Правда, в субботу он просидел у Гриши почти полчаса за чаем. Но ведь тогда он тоже забежал по делу — за дедушкиным чемоданом. Степка сердцем угадывал, что мастер соскучился без него. Может быть, потому-то и ходил он поздним вечером на кладбище — от тоски, от одиночества, от вечной своей молчаливой жизни…

Гриша недолго хмурился и делал вид, будто сердится. Минут через десять он уже зажег примус и положил на него паяльник, пояснив, что у него много работы и совсем не хватает времени, чтобы запаять одну из кастрюль. При этом он внимательно вглядывался в Степкино лицо, словно ждал, что тот просияет от радости — ведь паять было для Степки настоящим удовольствием.

Пока паяльник раскаливался, Гриша достал кружки, чайник, хлеб, колбасу и кулек, из которого высыпал на блюдце десяток конфет трюфели. Видно, пакетик этот он не раскрывал специально до Степкиного прихода и сам не съел ни одной конфеты. Да и потом, когда пили чай, он к конфетам не притрагивался. А Степка, сам того не замечая, все разворачивал и разворачивал шуршащие бумажки. А когда спохватился и покраснел от смущения, мастер закивал головой и подвинул к нему поближе блюдце. Увлекшись трюфелями, Степка не заметил, как Гриша потихоньку убрал с примуса, а затем опять положил на огонь паяльник. Вероятно, для того, чтобы он остыл и снова накалился, а Степка смог спокойно напиться чаю.

Наконец, отдуваясь, Степка встал с ящика, на котором сидел за верстаком, заменявшим Грише обеденный стол. Мастер убрал посуду, чайник, а оставшиеся две конфеты украдкой сунул в карман Степкиного пальтишка, висевшего у двери на гвоздике.